Пришло время вылечить Саске.

Выбираем метод Нарутотерапии:

Применить метод "Примирительный разговор"

Последствия выбранного метода:








Вывод: метод неэффективен: пациент действует назло.

Применить метод "Воспоминания о команде номер семь"

Вывод: метод неэффективен: пациент не реагирует.

Применить метод "Подручные средства для перевоспитания"

Вывод: метод неэффективен: пациент проявляет агрессию.

Применить метод "Физические нагрузки"

Вывод: метод эффективен. Нарутотерапия завершена успешно.



Главное - найти верный подход. И все получится)

С днём рождения, Наруто.

@темы: Наруто, куклы, Наруто/Саске

---

Жди меня. Я не вернусь.

Я что-то пропала почти на месяц, вот, выложу-ка стихотворение, которое у меня с Саске ассоциируется.
В дневнике будет не так пустынно)

Жди меня. Я не вернусь
это выше сил.
Если ранее не смог
значит — не любил.
Но скажи, зачем тогда,
уж который год,
я Всевышнего прошу,
чтоб тебя берег.
Ждёшь меня? Я не вернусь,
не смогу. Прости,
что стояла только грусть
на моем пути.
Может быть
средь белых скал
и святых могил
я найду
кого искал, кто меня любил?
Жди меня. Я - не вернусь.



Стихотворение Гумилева (предположительно). Симонов (возможно, ходят слухи) сплагиатил его, когда писал свое "Жди меня, и я вернусь".

@темы: впечатление, Саске

---

Ирландский миф: Маскарад

Название: Маскарад.
Четвертая часть "Ирландского мифа"
Выяснение отношений после неприятностей на охоте.
первая часть
вторая часть
третья часть

______________________________________________

@темы: Наруто, куклы, Ирландский миф, Наруто/Саске

---

"И крик её нельзя было игнорировать".

Девушка в одежде цветов российского флага и с повязкой на глазах протягивала к прохожим "окровавленные" руки с георгиевскими лентами на запястьях и громко кричала.

В Санкт-Петербурге в пятницу местная активистка вышла на Невский проспект в образе "ослепшей России с кровью на руках".
"Кадо шла и кричала, и крик ее нельзя было игнорировать. Люди восприняли акцию гораздо более близко, чем любой плакат".
видео

@темы: впечатление

---

Жизнь без сожалений.

Захотелось сделать что-то в стиле "Вся жизнь в нескольких фотографиях".
Фотографии черно-белые.










________________

@темы: куклы, Менма, Наруто/Саске

---

Комната №43

Название: Комната №43
Бета:  Chara Kaufmann
Размер: мини
Пейринг: Наруто/Саске, мельком Орочимару и Какаши.
Жанр: повседневность, лимон, кинк, десфик.
Рейтинг: что-то между NC-17 и NC-21
Предупреждения: AU, ООС.
Краткое содержание: по заявке о приюте-школе, где учат сексу. Сплошной кинк и суровая реальность.
Примечание: вообще-то, это было довольно смело с моей стороны. Но, черт возьми, идея меня не отпускала. Ну никак. ООС - сомнительное предупреждение, на мой взгляд. Откуда мне знать, повел бы себя так Наруто, окажись он с детства в таких вот условиях? От канонного Наруто отход есть. Хотя бы потому, что он вряд ли стал бы грязно приставать к Саске.

И любви последней благодать.

Бледный золотой свет лениво наполнял комнату. В общей гостиной было почти совсем тихо.
Деревянный пол въедался в округлые ступни короткими, едва заметными занозами.
- Когда тебя будут трахать, тоже будешь рассказывать, какой ты аристократ?
Саске побледнел от гнева, руки ныли от ссадин и ударов.
- Заткнись. Не хочу иметь ничего общего с отбросами общества вроде тебя.
Наруто устало потянулся. Ухмыльнулся широко: то ли нагло, то ли грустно.
- У нас с тобой уже есть кое-что общее, Учиха. Мы оба здесь.
Пальцы - красивые, тонкие, белые, словно кости, - впились в горло. Саске так красиво душил людей. Он душил так, как никто другой.
Наруто почему-то стало очень смешно.
Захват у Саске чисто аристократический - боли не было совсем. Только злоба. О, его отчаянная злоба просто согревала кончики пальцев!
Ублюдок.
Глупый, глупый Саске.
Наруто легко повалил его на пол. В нос ударил пряный, свежий запах. Саске завозился, сильно ударил в плечо.
Смуглые ладони сжали бедра в плену узких, соблазнительных джинс, больно надавливая на косточки.
Саске гибко извивался под ним, царапаясь и смотря так - брр, у Наруто приятный холодок скользил по спине аккурат по линии позвоночника.
Киба часто спрашивал себя, почему драки этих двоих были больше похожи на занятия отчаянным сексом.
- Я бы тебя трахнул, - доверительно сообщил Узумаки, ласково поглаживая Саске по щеке, - да жеманный ты какой-то. Как жвачка с земляникой - пожевал и сплюнул. Бесишь.
- Урод.
Ах да, они же терпеть друг друга не могли.
На острой скуле нахального лица расползалось фиолетовое чудовище - Саске вчера дотянулся. Ударил хорошенько, правда, и сам получил. Ребра до сих пор болели и скрежетали от каждого случайного касания.
Саске дрался всей душой: драл волосы, резко и сильно пихал плавно согнутым коленом.
Наруто вдруг плотно обхватил широкой ладонью задницу, опускаясь пальцами ниже, откровенно надавливая так, словно…
Хлесткая пощёчина - чисто бабский жест, Саске, ты знал?
Наруто тянул разбитые губы в улыбку: унижение действовало на Учиху лучше всяких выбитых зубов и тонких болезненных порезов.
Киба неохотно поплёлся звать учителей: он уже знал их границы.
Хотя на самом деле ему просто надоел этот постоянный мордобой с элементами неприкрытого домогательства.
И когда их оттягивали друг от друга, Саске неистово вырывался, стремясь причинить как можно больше боли.
Наруто все улыбался, псих. Ему нравилось злить Саске.
- Как вы меня достали, - Какаши вышиб Учиху за дверь, - этот ведь недавно совсем появился, и двух месяцев не прошло, а ты что, Наруто? Что ты прилип к нему, не отдерёшь?
За эти два месяца Саске успел накрысить. Наруто его припугнул в первые дни: так, из христианского милосердия. Ну, полапал немного, кто же знал, что он такой трепетный.
А Саске деньги из приютского сейфа попёр и Наруто под кровать пристроил, аристократ хренов.
Такое здесь не прощают.
- Сука он, Какаши.
Какаши вздохнул.
- Он ведь не такой. Богатый был, недотрога. А его силком после смерти родителей добрый кузен скрутил - и сюда, к нам. Готовить для бордельной работы. Ноги раздвигать и ещё просить. Ты бы помягче с ним.
- Ужель не сахарный, - Наруто пнул мебель и ушёл в коридор. Зализывать раны.


В обеденное время заглянул в пёструю столовую.
Запах кислых щей забил ноздри.
Вспомнилось, чего вообще притащился - кормят больно хорошо.
Саске опять шушукался с Джуго. У него как один кавалер прихворает, он все начинает: пойдём, Джуго, вместе в столовую, как думаешь, скоро списки будут?..
И за локти его хватает, и едой делится.
Шлюха.
Наруто отвернулся, нахмурился.
К дьяволу пусть катится, принц тоже еще нашёлся.
Завтра списки вывесят на год.
Может, достанется кто симпатичный и старательный.
В паре целый год ублажать друг друга, как никак. Уж хотелось бы посимпатичнее.
За окном - ливень, на старом стекле - разводы и грязь.
Скоро опять физ-ра смешается с лекциями, как хорошо трахать и что уместно при этом говорить.
- Эй, Наруто, - холодная ладонь Неджи коснулась его, - у меня перекись осталась. Ты приходи, а то руки все в кровище - промыть бы.
Узумаки расслабленно откинулся на стуле, улыбнулся смотря в никуда и кивнул:
«Промоем. Еще как».

В комнату Наруто вернулся за полночь.
Дождь так и стучал печально в окно.
А в комнате было светло, пахло сыростью и воском.
Наруто убрал разбросанные учебники, погладил пальцами шершавую поверхность подушки и задремал.

А на утро вывесили списки.
Каждый год в один и тот же день вешали все новые и новые списки, тщательно перетасовывая имена.

Узумаки понял, что списки внизу, по скромным улыбкам, шорохам и звукам чьей-то истерики, разбудившим его совсем рано.
В коридорах бегали люди, что-то друг другу рассказывали, смеялись.
Забившись в угол, кто-то протяжно и жалостливо выл.
Когда Наруто подходил к спискам толпа участливо и как-то испуганно расступилась перед ним.
Наруто застыл, так и не решаясь подойти к именам.
Смех утих, остался только вой и скрежетание ногтей по деревянному полу.
Шаги казались бесконечными, перед глазами слипалось. Узумаки не сразу нашёл себя в длинной череде парных имён.
Актив - пассив.
Казалось, всё было по-животному просто.
До определенного момента.
Конечно.
До строчки номер
сорок три:

Узумаки Наруто - Учиха Саске.

В животе похолодело.
Гребанное тире. Связало их словно цепь.
Казалось вдруг - навсегда.
А было лишь на год.
- Ненавижу.
Одно тире. Отвратительная, чернильная клякса.
Стереть чуть пожелтевшим ногтём - и никто не заметит.
Учиха стоял здесь же, чуть поодаль.
Он молчал, но его глаза полыхали холодной яростью.
Наруто посмотрел на Саске.
Весь его вид говорил: «И не надейся».
Список говорил: «Смешно».


Совместная деятельность Наруто и Саске началась с разбитого носа и рваной одежды.
Саске наотрез отказался позволить себя приласкать.
- Не смей, слышишь? - хрип застревал комьями в глотке. - Не смей.
- Да пошёл ты.
Список бы над ними посмеялся.


Не сдаёте зачеты - валите нахрен.
Гласило главное правило приюта, и Наруто знал, что Саске сдастся.
Хотя бы на занятиях.
Саске был красивый.
Правда.
Изящный, с мягкими волосами, стройными ногами и гордым, ледяным взглядом.
Саске жил на четвертом этаже в сорок третьей комнате.
Наруто бы его трахнул.
Уже давно.
Если бы скотина предусмотрительная не запирала комнату и не дралась так отчаянно каждый раз, стоило только чуть потрогать его ладонью.

- Главное - не переборщить с языком. Уверенно, но аккуратно, - настоятельно зудел над ухом голос преподавателя.
Наруто поглядывал на Саске.
Тот пришел позже всех, побледневший и ссутулившийся.
От волнения он немного побледнел, но все равно был само очарование.
- Лучший способ научиться - практика.
У Наруто слегка зачесались ладони. Сейчас. Уже сейчас.
- Так что лицом к друг другу и начали.
Голос у учителя был скучающий, ленивый.
Первые этапы подготовки вообще мало, кого интересовали. Клиенты редко любили целоваться.
Это было почти также нудно, как слушать инструкцию по технике безопасности прежде чем сигануть с парашютом.
Ску-ко-та, думал Наруто в прошлом и позапрошлом году тоже.
Теперь у него был легкий, приятный зуд в ладонях, и все тело наполняла дрожь.
Саске к нему даже не повернулся, и Наруто пришлось насильно повернуть его к себе за подбородок.
Учиха дышал зимним морозом.
Он сопротивлялся, как сумасшедший.
Кусался, сжимал мокрыми губами ему язык, пальцами больно нажимал на колени.
Весь извивался, кожа у него была такая же гладкая, как у змеи.
- Учиха, - недовольно позвал преподаватель, - руки на парту, и в столовую можешь не приходить.
- Он первый ударил меня.
- Узумаки. Тогда тебя тоже касается.

Саске был подонком.
А еще он был красивым.
До дрожи.

Лишение ужина благотворно повлияло на Саске, и он прекратил свои крысиные выходки.
И Наруто даже почувствовал его ответ: неумелые, агрессивные движения языка и губ.
Дыхание с привкусом вишни и января.
- Так уже лучше, - приободрил учитель, прогуливаясь между рядов, - уже лучше. Тебе тут не аристократический вечер за чаем.
Саске не разорвал поцелуя, но Наруто готов был поклясться, что почувствовал, как он вздрогнул.
Саске все делал плохо.
Напряженный, злой.
Его бледное тело проводило ток.
И Наруто нравилось заставлять его. Чувствовать сладкую, холодную покорность.
По крайней мере - ее иллюзию.
Иллюзии всегда были сладкие. Слаще меда и винограда.

Смуглая ладонь легка Учихи между ног.
Наруто незаметно поцеловал его в шею.
- Иди ко мне.
Саске позволил усадить себя на колени. Закрытый от ока учителя широким телом Наруто, он заметно расслабился.
Но взгляд был все такой же злой.
Так с клиентами нельзя - от взгляда Учихи могли бы увядать цветы.
Выходя из кабинета Наруто заметно нервничал: с таким вот подходом экзамен они не сдадут.
«Попрут» - подумал Узумаки, чувствуя как Саске сильно ударил его по задней стороне колена так, что он потерял равновесие, - «Ну точно».

Исправить положение Наруто попробовал вечером.
Неслышно скользнул за Саске, а потом резко впихнул в комнату и повалил на кровать.
Только он успел медленно, с тягучим наслаждением вытянуть из Учихи парочку судорожных вздохов, больше от стыда, чем от удовольствия, как в дверном проеме нарисовался учитель.
- Наруто, - гаркнул учитель, - что это за произвол? Внеучебное время.
Саске сипло выдохнул, прочно упираясь ладонями в грудь Узумаки.
- Саске отказывается сотрудничать, - наябедничал Узумаки, кидая на Учиху мимолетные взгляды: почувствуй, каково крысить.
- Отказывается?
- Да.
Полуседые брови преподавателя сомкнулись на переносице.
- Учиха, убери руки.
Саске готов был его убить.
Ненависть, горячая и чистая, пробежала по венам, больно ударяя в сердце, аккурат под левое предсердие.
Саске послушно сложил руки над головой.
Взгляд черных глаз казался ядовитым и давил почти физически, но Наруто не пошевелился, глубоко вдыхая запах его кожи.
- Ноги, - скомандовал учитель, и Учиха действительно слегка раздвинул колени, позволяя ближе прижаться к своему напряженному телу.
Узумаки влажно поцеловал скулу и неприлично задвигал бедрами, изо всех сил вбивая Саске в узкую постель.

Учитель окинул идиллию оценивающим взглядом и притворил за собой дверь.
Ровно через тридцать секунд Узумаки получил крепкий удар в живот, и завязалась драка.

Они быстро набирали обороты.
Эти учителя.
Больше трусости Наруто ненавидел только лекции и инструкции по риммингу. Эти чертовы бумажки хотелось скрутить и засунуть в толстое горло учителя так, чтобы он задохнулся.
Саске в соседней комнате объясняли, как брать в рот.
И вот это уже интриговало.
Успокаивало, что ли?..

На их первом совместном зачете они опозорились.
Какаши в ужасе смотрел на петтинг, больше смахивающий на матросский мордобой.
Саске был не изящен. Не податлив.
Никакого удовольствия он не получал, и они опозорились.

- Наблюдаете за другими парам до самой последней. Увижу, что взгляд отвели - неделю без еды. Потом оба в мой кабинет.
Киба и его приятель по ложу, к слову, справились неплохо.

Наруто нарезал у двери в кабинет Какаши, словно новоявленный папочка перед роддомом.
Саске спокойно стоял, опустив голову.
- Это все из тебя, - выпалил Узумаки, остановившись перед Учихой.
Тот на него не взглянул.
- Строишь из себя ангела неприкосновенного, здесь это не в моде, ублюдок.
Наруто больно схватил его за волосы.
- Не строю.
- Ах, ты не строишь.
Сильная пощечина обожгла бледную щеку, но Саске даже не вздрогнул.
- Я жрать хочу. Ты… ты просто не представляешь, что это такое, аристократичный ты подонок. Когда желудок переваривает сам себя, когда ты дохнешь, молясь только о корке долбанного белого хлеба. Сырого с зелеными кусочками плесени. Ты не знаешь, что такое не жрать.
Учиха поднял на него мутно-мечтательный взгляд.
- Жаль, тогда ты не сдох.
Потом вдруг сбился. И повторил упрямо и тихо:
- Я не строю из себя ангела неприкосновенного.
Наруто оттолкнул его от себя и прислонился к стене, смотря в глотку коридора.
- Раз не строишь - тогда здесь и сейчас отсоси мне нормально. А не то представление, что ты на зачете устроил. Было такое ощущение, что ты рыбной костью поперхнулся и не знаешь, как сплюнуть.
Саске тяжело повернул к нему голову и под абсолютно афигевший взгляд Наруто опустился на колени.

Какаши застал их в углу.
Ладони Саске аккуратно сжимали смуглые, округлые бедра с приспущенными штанами.
Голова ровно двигалась вперед-назад перед расстегнутой ширинкой, пока Наруто ласково перебирал темные пряди и говорил какую-то чушь.
- Вы надо мной издеваетесь, - недобро заметил Хатаке, захлопывая роман, - закончили, пошли умылись и ко мне. Разговор будет уже другого рода.
Он замешкался на секунду.
- И Саске. Горло расслабь, так - мало.

Наруто дернулся. Отодвинулся от стены, чутко наблюдая за сосредоточенным лицом Учихи.
Тот и не подумал что-то там расслабить, ублюдок чертов.
Узумаки так и не понял, кончил он от того, что злится на Учиху и одновременно чувствовать его губы на члене было слишком феерично, то ли это было что-то еще.

Так или иначе, умывались они из одного умывальника, и Саске чувствовал облегчение.
Белый фарфор нежно холодил пальцы.
Беседа с Какаши не обещала быть простой и они оба это понимали.

Кабинет был маленький, с болезненными потугами на роскошь.
Неровный стол, как-то позолоченный и покосившийся книжный шкаф с кучей порно-инструкций, писанных от руки.
Над потолком летала поздняя муха.
- Итак.
Наруто чувствовал, будто они пришли на прием к психологу после двадцати лет трудного, но временами счастливого брака.
- В чем у вас двоих проблема?
Ублюдок. Он знал.
Знал с самого начала, что они терпеть друг друга не могли, и ничего не сказал, когда подбирали пары.
А теперь спрашивал, в чем их проблема.
Наруто закатил глаза.
- Саске меня ненавидит.
На диванчике сзади кто-то то ли фыркнул, то ли издал еще какой-то нечленораздельный звук.
Орочимару лениво и бессмысленно мусолил какие-то бумаги.
Директор.
Попали.
Саске вязко и через силу сглотнул слюну.
- Так преврати это в преимущество, - Орочимару деловито устроил голову на ладони, - разве тебя не заводит осознание доминирования над врагом?
Наруто хмыкнул.
- Меня-то заводит. Но не веревками же ему ноги привязывать по разным сторонам кровати.
Саске передернуло.
- Почему ты ненавидишь Наруто, Саске?
- Потому что он есть.
- И тебя не заводит…
- Нет, - перебил Учиха, откидываясь в кресле, - не заводит. Было бы логичнее поменять пары.
Воцарилась тишина.
- Этого не будет, - тонко улыбнулся Орочимару.
Он любил эксперименты.
И Саске был ничего. Дерганный и надменный, но удовольствие доставить в состоянии - надо бы навестить его после отбоя для парочки эксплозивных уроков.
Наруто внимательно смотрел на Орочимару и молчал.
- Разденься, - сухо попросил Какаши.
Учиха вяло стянул растянутую футболку и стянул штаны.
- Это первый и последний раз, - спокойно поясняет Орочимару, - мало, кому нужны надменные, зарвавшиеся подростки, Саске. Фетишистов хватает, но они быстро тебя сломают, и денег на тебе не нажить. Мы дадим тебе шанс приспособиться. Больше такого не повториться.
Саске кивнул и подошел к Наруто, который тут же привлек его к себе.
Спину обожгло огнем, когда Узумаки провел языком по позвоночнику, острым лопаткам, лаская его меж ягодиц.
- Убери, - резко прозвучало со стороны, - не так резко, ты его пугаешь.
«Нежный какой» - презрительно подумал Наруто, убирая ладонь к гладкому, горячему животу и бокам.
- Действуй мягче.
Движения ладоней послушно стало более плавными, тщательными. Наруто разминал бледные плечи, водил кончиками пальцев по бедру и венам на запястьях. Он долго целовал Саске в шею, пока с бледных губ не сорвался измученный вздох.
Это было невероятно - бледная ладонь Учихи схватила его смуглую и поднесла к низу живота.
А взгляд темных глаз сделался тягучим и чувственным.
Наруто сглотнул и обхватил член Саске ладонью, медленно надрачивая.
Тот вздрогнул всем телом и потерся о него задницей.
- Вот видишь, - прозвучало над ухом, - нет ничего невозможного.
Саске даже помог ему кончить.


- Нежничать с тобой не буду, - сразу предупредил Наруто, когда они выходили.
- Больно надо, - хмуро отозвался Саске, пряча белые запястья в карманах.
Он пошел в сторону столовой, и Узумаки не знал, как его остановить.
- Стоп.
- Что еще?
- У меня будешь спать.
Саске усмехнулся, показал средний палец и пошел прочь.
- На женихов за пятьдесят тянет?
Учиха вздрогнул и остановился.
- Нет.
- Тогда у меня будешь спать. Пошли, жратвы тебе отсыплю, худой как скелет, а мы сегодня без ужина.

Наруто доверял своей интуиции.
Наруто оказался прав.
Орочимару забредал в сорок третью комнату, когда Наруто с Саске этажом ниже наслаждались украденным хлебом.
На сегодня проскочило, а там поглядим.
Так сказал Наруто, и Саске чувствовал, что жадно, трепетно глотает каждое слово.
А потом он лег под кроватью и не уснул.


Пересдача состоялась, и они выглядели более уверено. Хотя до идеала - на хромом кьюби не доедешь.
Начались подготовки к сексу. Полному, настоящему, такому, что у новичков потели ладони и розовели кончики ушей.
Хихиканье в коридоре усиливалось.
Дверь в комнату Саске была заперта.

- Ломаешься, - выдохнул Наруто, крепко пережимая ему запястья.
Саске старался пихнуть его ногой. Без конца крутил уже чуть покрасневшими руками, яростно вырываясь.
- Не трогай меня.
Наруто внимательно посмотрел в его лицо, едва прикрытое растрепанными волосами.
- В чем дело? Почему нет? - он слегка двинул бедрами, сильно вжимаясь в натянутое, напряженное тело Учихи, - Это приятно.
Лжец.
Саске был весь пропитан нервозностью.
Губы совсем белые - он злился и не двигался.
Широкая ухмылка рассекла смуглое лицо. Наруто выдохнул, едва не засмеялся.
- Девственник.
Саске вздрогнул, резко и неожиданно двинул Узумаки в живот коленом. Решил рывком подняться с кровати - удалиться быстрее, как-нибудь по-аристократичному.
Не смог.
Наруто грубым пролетарским захватом вернул назад.
Перевернул к себе лицом, прислонив ладонь к щеке.
- В глаза смотри. Нетронутый что ли?
Саске больно укусил его за палец и отвернулся.
Помолчали.
Ноябрьский скучный день лениво тянулся к полудню.
В стекло дышал ледяной, поздний туман.
И мгновение такое сытое настало, что жить не захотелось.
Саске испугался и заговорил.
- И да, и нет.
- Это еще как?
Саске искривил губы в усмешку. Глаза у него снова стали мутно-мечтательные.
- А у кузена не встало. А потом я ему врезал.
- Этот, который тебя сюда...
Учиха перебил.
- Да.
- Ты хочешь при учителях, что ли? - раздраженно сменил тему Наруто, - Чтобы при них первый раз? Чтобы сожрали, как стервятники. Хочешь, отвечай?
Учиха не ответил.
Задумчиво коснулся горячим ртом покусанного пальца. Прижался и твердо, и нежно, скользнул языком по красной сухой коже. И Узумаки немного расслабился.
- Забыли, принцесса, - снисходительно улыбнулся Наруто, - я ведь к тебе и привык уже.
Он болезненно улыбнулся и ушел. Саске только пожал плечами.

А вечером, темно-ноябрьским, когда Киба надышал на окно туман, в дверь тихо, по-домашнему, постучали.
- Ты чего тут?
На пороге стоял сосед Саске Учихи по комнате, гордо прижимая к себе подушку.
- Тебя там Саске зовет, - улыбнулся сосед, проскальзывая в комнату.
- А ты чего с подушкой-то? - не понял Наруто, подбирая с пола полосатую, любимую толстовку.
Сосед опять улыбнулся, присаживаясь на стул у двери.
Наруто резко обернулся, забыв вдеть в рукав вторую руку.
Не веря, нахмурился, застыл.
- Он что...сам сказал?
- Иди уже, - подбодрил сосед, - а я у тебя тут...как-нибудь.
Наруто выскочил за дверь. Глухой, учащенный грохот его бега стучал в висках.
- Ну располагайся, - весело сказал соседу Киба, рисуя на стекле кривую, худую собаку.

Сорок третья дверь распахнулась мгновенно. И тут же захлопнулась снова, отделив двух людей от остальной вселенной.
Саске сидел на полу, скептически подперев голову рукой.
- Не хочу при учителях, - сообщил Учиха, мельком взглянув на Наруто, - ты только не думай, будто это что-то значит.
Наруто подумал, что Саске позвал его, а не Джуго.
Наруто потушил настольную свечу.
Честно говоря, он все еще был немного удивлен, что у Саске еще не было.

Учиха поднялся с пола и пошел ему навстречу.
Его крадущиеся шаги эхом раздавались в висках.
"Наконец-то" - жадно подумал Узумаки, крепко хватая Саске за бедра.
Учиха был горячий и податливый.
Наруто скользил влажными губами по шее, беспрепятственно гладил Саске руками между ног.
Он чувствовал, что Саске сложно не сопротивляться.
Что ему страшно и унизительно терять невинность вот так.
Возможно, где-нибудь отвалили бы знатный куш, чтобы овладеть им таким - нетронутым и нервным.
Наруто слабо усмехнулся.
Не в этой жизни.

Пальцы запутались в рубашке, смело заскользили под нее, лаская кожу.
Учиха закрыл глаза и старался ни о чем не думать.
Особенно о том, что Узумаки-мудак сейчас собирался трахнуть его.
Черные, зауженные брюки скользнули тугим комом к ступням.
- Я хочу сделать это стоя, - поделился Наруто, лапая его везде.
Он заставил его опереться округлыми локтями на кровать и выставить задницу.
Учиха хорошо чувствовал возбуждение Наруто - болезненное, горячее, скопленное месяцами.
Ему было не омерзительно.
Как-то апатично.
Узумаки, кажется, долго этого хотел.
Саске чувствовал себя некомфортно без одежды в откровенной позе у кровати.
Узумаки сильно давил ему на позвоночник, заставляя сильнее выгибаться. А сам горячо дышал в ухо, пачкал украденной смазке пальцы и ласкал его между ног.
Тело стало совсем сладко-чувствительное и пронизанное нервозностью: Саске чувствовал, как Наруто его исследовал одной рукой, липкой от смазки: шею, чуть угловатые бедра, член и заострившиеся соски.
- Какая же ты... - Учиха заглушил дальнейший конец фразы руками, зажав себе уши. Это уж слишком. Узумаки за это ответит. Как только Саске перестанет ощущать ошеломительное, колкое возбуждение и капли чужого пота вдоль линии позвоночника.
Учиха чувствовал, что он весь влажный и липкий от подсохшей смазки. Сзади Наруто, широко разведя ему ягодицы, терся о промежность вставшим членом через грубую ткань трусов, а потом долго трахал пальцами. Брюки он очень удобно слегка приспустил: когда он закончит брать Саске у кровати, легко можно будет застегнуть ширинку и пафосно уйти.
Наруто вдруг чуть усмехнулся.
Сжал влажной ладонью ногу Саске, приподнимая и отводя немного в сторону. Пальцы вошли значительно глубже, двигаясь быстро и сильно. Саске вскрикнул, обреченно хвастаясь руками за голубое покрывало.
- Черт...что ты...перестань, - Учиха тихо застонал, пряча лицо в одеяло. Было стыдно.
- Рано, - сипло отозвался Наруто, - хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал.
- Отвали, - тут же отозвался Саске, напополам с протяжными стонами: Узумаки сильно жал на простату, поддерживая за ногу. Между ног скользил холодный поток воздуха. Это было как-то особенно пошло и волнительно.
- Давай же, Саске. Тебя же учили, как это делать.
Учили. Учиха вспомнил монотонный голос учителя, советовавший встать раком, прикрыть лицо и тихо стонать, чтобы партнер не заметил, что тебе неприятно.
А когда его попытались поставить как нужно - спина казалась деревянной и пришлось несколько полапать его спереди, чтобы он наконец принял необходимое положение.
Наруто медленно вытянул пальцы, внимательно разглядывал, как Саске там дрожит и сжимается.
Черт подери.
С влажных губ старался вымученный вздох.
- Сейчас, - хрипло объявил Узумаки, смазывая себя.
Саске выдохнул. Ткнулся носом в тяжело пахнущее одеяло и напрягся.
Боли было много. Несмотря на смазку, стандартные размеры и тихие, почти успокаивающие комментарии.
"Маленький болевой порог" - с обреченностью подумал Узумаки, широко двигая бедрами.
Ему было хорошо.
Саске сжимал его, был под ним - именно так, как Наруто и представлял.
Когда просыпался с эрекцией, а в обрывках сна, которые он жадно ловил, Учиха старательно делал ему минет, правильно работая губами и правильно прикрывая глаза.
Саске застонал.
Выгнулся и двинулся навстречу, тут же вздрагивая от того, что проникновение вышло непривычно глубоким.
Наруто трахал его так еще какое-то время, скользя сладко-туманным взглядом по сторонам.
Замедлился под аккомпанемент протестующего мычания.
- Т-ш, - сказал он, мягко усаживая измученного наслаждением и стыдом Саске к себе на колени.
Тот тихо выдохнул и раздвинул ноги.
Наруто обнимал его за влажную от пота поясницу и изящно двигал бедрами.
Учиха откинул голову, схватился за широкие, смуглые плечи.
- Хо-ро-шо? - по слогам спросил Наруто, грубо и глубоко входя в бледную задницу.
Саске замотал головой, прикрыл ладонями воспаленные глаза. Его бедра чуть круговыми движениями то опускались, то поднимались на члене, и Наруто понял, что этому научили на прошлой неделе.
- На... - Учиха сглотнул слюну и сильно опустился на члене, прогибаясь в спине и шире раздвигая ноги, - Наруто.
Саске был не под ним.
Саске был с ним.
И это было сладко и таинственно. Это было тепло.
Узумаки впечатался лбом в лоб Саске и кончил.

Потом он еще раз взял его лежа, лицом к лицу, аккуратно проходясь пальцами вдоль бедра, чем вызвал налет мурашек.
Так тоже было хорошо: Учиха терся о его бока бледными, гладкими ногами, отвечал на поцелуи и сдавленно стонал.
Ноги мерзли от сквозняка.
Наруто кончил первым. Саске он довел рукой и откровенными замечаниями.
Учиха еще долго лежал под ним, широко раздвинув ноги и смотрел в потолок.
- Еще раз? - поинтересовался Наруто, ладонью поглаживая разведенные ноги.
Саске покачал головой и потребовал слезть.
Узумаки послушно выскользнул из него и поднялся с кровати.
Застегнул молнию - именно, как Саске и представлял.
А потом он ушел. Двигаться не хотелось.
За окном начал накрапывать мелкий дождь.
"Он свое получит" - мстительно подумал Саске,
Мести удалось миновать. Наруто вернулся через двадцать минут с белыми кругляшом таблетки и прозрачным стаканом, полным воды.
- Пей.
- Не поможет, - отозвался Саске. Его ноги были все также раздвинуты, а взгляд смотрел в никуда.
- Пей давай, - настоял Узумаки, раздеваясь.
Саске выпил.
Наруто скользнул к нему под одеяло, прижался сзади и положил на бледный живот ладони.

Утро воскресенья было туманное и одинокое.
Во дворе люди в толстых гольфах играли в футбол.
- Доброе утро, - поздоровался Наруто шерстяным шепотом, но Саске еще спал.
Наруто поцеловал его за ухом и скатился с кровати.

- Он хоть оправдал твои ожидания? - Киба в опустевшей столовой без энтузиазма накладывал себе кашу.
У каши был такой вид, словно ей кто-то уже насладился до них.
Наруто пожал плечами.
- Ожидания, Киба, никогда не оправдываются.
Глаза его - крепкая, сбитая бирюза.
Саске за дверью просто закрыл руками лицо.


Учитель внимательно оглядывал, хорошо ли Саске уместился на коленях Узумаки и достаточно ли он ласков.
Саске был нейтрально-нежен. Он отвечал на поцелуи, разрешал прикасаться к себе, но инициативы не проявлял.
Наруто решил, что после того, как трахнул, надо попробовать завести беседу и по-хорошему.
- Я знаю, что у вас там это… - начал он туманно, - аристократизм. Типо не принято, ну так… при людях.
- Я не дворянин, - тихо сказал Учиха и взгляд его застыл, - я подслушивал под дверью. Про неоправданные ожидания.
Наруто вздрогнул.
- Саске… - он надеялся, что Учиха перебьёт его, но этого не произошло, - я это для…пассажа.
- Пафоса, - поправил Саске, обнимая его за шею.
Парочка рядом целовалась с неестественным громким звуком, и учитель неодобрительно захлопал ладонью по столу прямо у них под носом.
- Я был не прав, - сдался Наруто и убрал с лица Саске тяжелую, черную прядь волос.
- Ты хоть грамотный?
- Куда там.
Учитель застыл возле них и пригрозил толстым пальцем:
- Отставить болтовню во время занятий.

В воскресенье поздно вечером они переспали снова.
Потом долго нежились в кровати, пока не надоело.
Перебрались на подоконник, когда часы на башне напротив окна показали полночь.
- Он мне не кузен, - объявил Учиха, свесив ноги в мокрый туман понедельника.
Наруто положил голову ему на колени и погладил ладони.
- Я знаю, прости.
Саске пожал плечами. Его холодные ладони убирали со лба Наруто грязно-желтые волосы.
- Я нашел газетные вырезки. Отец погиб на охоте, мать сошла с ума, остался только ты и он. Наедине. Без кузенов.
Учиха задумчиво кивнул, всматриваясь в ледяной мрак ноября.
Так все и было.
- Знаешь, - Саске потянул бледную кисть к лицу, словно хотел закурить, - что он сказал мне напоследок?
- Нет.
Наруто хотел это знать.
- Он сказал мне "живи". А через полгода его убили.
- Понятно.
Когда ночь стала очень темной и холодно-одинокой, он почувствовал, как мироздание открыло перед ним свои бездонные объятья.
Вселенная текла к ним в комнату через распахнутое окно.
- А ты как попал сюда?
- Не помню, - честно ответил Наруто, но Саске все равно подумал, что он соврал.

Сегодня им впервые сказали заняться сексом перед учителями.
В карточке - узкой и тонкой, как визитка, была написана и поза, и характер.
Саске был очень чувствителен. Наруто даже удивился.
Он будто не знал, что на них смотрят пар тридцать глаз.
Его смотрели только на Наруто.
Даже несмотря на то, что они не так много раз успели переспать, никто не был зажатым. Саске прижимался к его ушной раковине влажным губами и шептал, как ему хорошо.
Наруто показалось - он это искренне.

- «Смерть похожа на ночной океан. Там холодно и темно. Ничего нет, кроме мрака и пустоты. Забвения» - прочитал Саске из книги, что держал в руках, - лирично очень.
Наруто лежал у него на груди, вдумчиво рисуя вокруг соска широкие круги кончиками пальцев.
- М?
- Каково это? Умирать, - Саске взял с тумбочки стакан и пил воду так, словно это была текила.
- Быстрее, чем засыпать.
- Это фраза из "Гарри Поттера".
- Извини.
Они валялись в кровати уже полдня.
- Ты меня лучше поцелуй, - неожиданно попросил Наруто, притягивая Саске к себе за шею.
Саске поцеловал, и они помирились.

Уроки действовали на нервы.
Он и без Какаши знал, как сделать Саске хорошо.
Без тупых инструкции от руки знал, куда целовать и что говорить.
Все эти странноватые фразочки, которыми пичкали Учиху, как больного СПИДом таблетками, серьёзно напрягали своей неестественностью.


Наруто сидел за диваном в общей гостиной.
Он прятался не от Саске.
От того таинственного и теплого, которое ощутил, впервые трахая Саске.
В комнате сидел учитель и что-то читал.
- Что это? - спросил Саске, кивая на вытянутую зеленую бутылку рядом с цветочным горшком.
- Удобрение, - учитель оторвался от какого-то детектива, - а что?
- Ничего, - отозвался Учиха, но выражение лица, которое он при этом сделал, учителю очень не понравилось.
Наруто стало стыдно. Он вылез из-за дивана и увел Саске гулять в сад.

Но все же они делали успехи. Наруто даже выбился в любимчики.
Саске не любил трахаться при учителях, и Наруто это знал.
Вечером в теплой постели он был совсем иным.
Злился, когда Наруто предлагал ему римминг. Здесь его не трогай, так его не трахай. Но секс все равно выходил отличный.
Но при надзирателях Учиха делал именно то, чего от него хотели.
Притворялся.
Просил еще, больше, сильнее. Говорил: "да, вот так хорошо", когда Наруто точно знал, что раком Саске не любит, что ему неудобно и нехорошо.
Но есть хотелось больше, чем вдаваться в искренность.

На майских "экзаменах" они возбудили даже директора, которым сам был по части мальчиков.
Трахнулись при всем приюте, громко и с размахом.
Сдали с шиком, блеском и аплодисментами - Саске через годик точно можно было продавать по назначению.
Получили порцию вкусного, белого пломбира и новую пару одежды.
Им завидовал весь приют.

Лето выдалось жаркое и быстрое.
Наруто окончательно съехался с Саске. Перетаскал к нему свои вещи. По ночам они спускались по плющу на землю и занимались любовью в поле посреди мокрой травы: Саске нравилась экзотика.
Затем они, влажные от травы и спермы, валялись рядом и смотрели на звездное небо.
Наруто рассказывал, как ему нравится имя "Менма", а Саске целовал ему предплечье и дышал через раз.
А вообще это было как-то глупо.

Наруто стал сонным, часами, днями пропадал в комнате Саске, окончательно сжив соседа Саске к Кибе.
Мир вокруг шатался.
Иногда они ложились голые на пол, и пока Наруто целовал Учихе плечи и спину, тот гонял по полу какую-то бутылку и думал о нехорошем.

Ему повезло.
Наруто Узумаки умел отвлекать.
Его прикосновения были как горячее топленое молоко и Саске наслаждался. Часто лаская взглядом Наруто, когда он спал, Саске находил, что в резном коконе простыни он похож на языческого бога.
Узумаки отмахивался и клал горячую голову ему на грудь.
И Саске мечталось, что он познавал совершенство.

А потом дело пошло к сентябрю.
К новым спискам и холодным ночам.
В воздухе страшно пахло осенью и смертью.
Наруто смотрел на пустое место рядом с цветочным горшком и разговаривал с Кибой о Саске.

- У него ко мне этот… - Узумаки усмехнулся, закинув руки за голову и откидываясь на диван, - ля мур.
Киба недоверчиво покачал головой, приподнялся.
Откуда знаешь?
- Пропащих по глазам вижу.
- Так и видишь, - улыбнулся Киба, - где ты их тут ещё увидел? Пропащих-то?
Наруто перевернулся, закрывая голову руками, словно защищался от падающих на него камней.
- В зеркале, Киба. В зеркале каждый чертов день. Послезавтра будут новые списки, Киба. Новые, ты понимаешь? А я встаю с утра и смотрю в зеркало. И глаза у меня жуткие. Светятся как у мертвеца, а Саске подкрадывается так неслышно и целует в спину. И глаза у него такие же совсем. Пропащие, ничего не отражают, кроме моей перекошенной физиономии.

На следующий день Наруто сказал Учихе, что завтра вывесят списки.
Перетасовка имен, смены позиций.
Пары расформируют.
Наруто сказал это прямо.

Саске ничего не сказал и Наруто умолял его сказать хоть слово.
Но Учиха только глядел сузившимися глазами в темноту под кроватью.
- Саске, пожалуйста, - горячие ладони привычно гладили его по голове.
- Прости, - Саске повернул к нему голову, утыкаясь лбом в плечо, - но я не могу.
- Хорошо, - прошептал Наруто, стараясь окутать собой Учиху всего-всего, как теплым пледом, - хорошо.
Саске покачал головой и повторил, что не сможет.
На его лице была написана растерянность.
«Настоящий аристократ» - с восхищением подумал Наруто.
- Поцелуй меня.
Наруто усадил его на колени. Поцеловал в лоб, словно покойника, и долго, медленно трахал, прижимаясь лицом к плавной линии предплечья.
Саске тихо, отчаянно стонал, хватаясь руками за изголовье кровати.

А потом ему было страшно.
У него закатывались глаза. И пена липла к посиневшему рту.
Часы показывали четыре утра.
- Саске… - обняли его со спины, - не дрожи. Расскажи мне что-нибудь.
- Я выкапывал картофелину на заднем дворе, потому что очень хотелось есть. Ночь была такой темной, но дышалось… - с трудом выговорил Учиха прикрывая воспаленные веки, - дышалось…легко…
Это предвещало небытие.
Дно бесконечного ночного океана, где не чувствуешь холода.

На утро вывесили списки.
И нашли в сорок третьей комнате два тела, пахнущие топью и васильками.
Саске смотрел вверх. Стекло глаз смотрело Какаши в глаза.
Какаши очень разозлился.
Пустая изумрудная бутылка удобрения сиротлива стояла на месте у цветочного горшка.
На полу Наруто обнимал Саске длинными руками-ветками, а на лице его бродила хитрая, замеревшая ухмылочка.
Мироздание сокрушалось однообразным сентябрьским небом и вырытыми ямами в крайнем углу узкого поля.
Киба никогда не носил туда цветы.

А потом прошло триста лет, и приют стал горстью облупленных развалин.
Мутной чередой воспоминаний, заброшенной тропой и запахом гари.
Только старое поле с двумя древними бугорками говорило, если прислушаться, такие слова:

В четыре часа утра я бредил твоим образом. Ты придёшь поговорить со мной?
Я приду.
Я люблю тебя.
Я тоже.
Ночь была тёмной, но дышалось легко.
Я ухожу.
Я молюсь.
Только бы увидеть тебя однажды далеко, по ту сторону Вселенной.

Пустырю спалось неспокойно под скорбный шепот запутанных фраз.

Ночи в этом месте всегда были очень темные.
Но дышалось легко.

@темы: рейтинг, фикло, Наруто/Саске

---

Bon Voyage: Honeymoon

Медовый месяц.
Лол, несколько полустебных историй.

Как избавиться от шуток Наруто

__________________________________________________________

Нежности чутка

__________________________________________________________

Сны бывают вещими

Опасно быть потерпевшим кораблекрушение.

***

__________________________________________________________

бессюжетные фотографии

__________________________________________________________

@темы: Bon Voyage, куклы, Наруто/Саске

---

Немного о том, как стать хокаге.

Название: Путь в кресло хокаге.
Автор: Инфант
Пейринг: Наруто/Саске; жители Конохи
Рейтинг: R
Жанры: слеш, юмор.
Предупреждения: вероятно, присутствует ООС.
Размер: мини
Дисклаймер: не мое, выгоды не извлекаю.

- Политика - это грязное дело, - покачав головой, вздохнул Киба.
Саске побледнел, закусив губу.
Резко повернулся, посмотрел на Кибу так - мороз прошёл по коже.
- Ты на что намекаешь?
- Да ладно тебе, Учиха, - натянуто рассмеялся Инузука, - тоже мне святая невинность.


Наруто и Саске не ладили друг с другом.
Деревня была несколько удивлена - после окончания войны их отношения превратились в вопиющее безобразие.
Они постоянно дрались, а если и обменивались парой слов - разбор полетов сопровождался выяснением отношений на уровне "А ты вообще кто такой?" и сопровождался вялыми пинками в грудь.
Наруто стал хокаге.
Саске ругался с Наруто.
Вся деревня знала это наизусть и тяжело вздыхала над столь трагичным финалом истории.

В Конохе не было абсолютной монархии. Оппозиция предписанием не запрещалась, поэтому Учиха развернул бурную политическую деятельность, Наруто было даже его жаль.
Кто же знал, что Саске решит ввязаться в политические дебри.


Стол Наруто был доверху завален бумажками и плакатами с надписями "Нет диктатуре". Шикамару удивленно посмотрел на этот хлам, поднимая одну из пестрых брошюр.
- Это...что?
Наруто вздохнул, опускаясь в кресло.
- Это от Саске.
Шикамару сочувственно потрепал хокаге по плечу, аккуратно укладывая свой отчет на краешке стола.
- Да это еще что. Вчера он прислал мне открытку с мемориалами Падших Воинов, потому что я отказался есть его ужасные оладьи.
Наруто даже не договорил, смутился вдруг. Проболтался.
Неловкая пауза была неприятна. Суровый взгляд Шикамару как бы говорил: "А где это Учиха тебе оладьи-то готовит? Так люто враждуем, что завтракаем вместе?"

Но сказать ничего не успел. На пороге - без доклада - Учиха.
Хмурый и с какой-то папкой
Наруто поднял глаза, заинтересованно разглядывая фигуру лучшего друга.
- Узумаки...
- Для тебя он хокаге-сама, - невозмутимо напомнил Шикамару, прислоняясь спиной к стене.
Наруто покачал головой и попросил Саске продолжать.
- Это оригинал установленных Хаширамой законов, согласно пункту...
- Саске, - оборвал Наруто, весело улыбаясь, - я ведь тебе уже говорил, что делать.

- Наруто, - Саске мрачно смотрел на Узумаки, сжимая катану, - я хочу быть хокаге. Ты обязан обсудить мою кандидатуру.
- А ты приходи ночью на сеновал - обсудим во всех подробностях твою кандидатуру, - в синих глазах Наруто переливались острые искорки, - только ты один приходи, желательно в чакроподавляющих браслетах.
Саске вздрогнул, зло смотря перед собой.
- Узумаки... Я. Хочу. Быть. Хокаге. Я собираюсь изменить эту деревню.
- Путь в кресло хокаге, Учиха, - Наруто поднял вверх палец, улыбаясь, - лежит через постель.
- С каких это пор?
- С тех пор, как я им стал.
- Добе, это дискриминация.
- И что? Напишешь на меня заявление в общество защиты прав мстителей?

Наруто и Саске не ладили с друг другом ни в чем.
Какаши пытался заняться с ними хоть какой-то нравоучительной терапией - но как-то не пошло.
Они ссорились везде, где можно и нельзя.

- Ты без меня и шагу ступить не можешь, идиот.
- Зато ты после моего отсутствия передвигаешься заметно активнее.
- Ты на что намекаешь?
- Учиха, я вообще-то тут работаю.

Деревня действительно устала от их постоянных перебранок.
Никто вообще не понимал, что между ними происходило.

Саске умудрился даже перетянуть кое-кого на свою сторону.
Узумаки уставал от постоянных войн на два фронта: мало того, что деревня травы возомнила о себе не бог весть что, так еще и Саске собирал у него под окнами целый оппозиционный лагерь.

Задумчивость Наруто была жестоко прервана криками из-за двери.
- Мы хотим честных выборов! За право выборов! - кричали какие-то люди, не слишком уверенно ютившиеся у входа.
Во главе сборища стоял широко ухмыляющийся Учиха и смотрел на Наруто победоносным взглядом.
Узумаки вздохнул - добро бы он из казны крал или детишек своих в другие деревни для лучшей жизни отправлял, как некоторые, но нет же. Учиха хокаге хочет стать - вот тебе и честные выборы.
Нет, опозиция - оно дело хорошее, но в Конохе смотрелось как-то странно.

Наруто подумал позвать парочку анбу охладить пыл протестующих, но передумал.
Не дурак же он в самом деле митинги силой разгонять.
Да и не диктатура у них в самом деле.

Хокаге проигнорировал заявления и отправился назад в свой кабинет под пристальным взглядом Учихи Саске.
Работы больно много оставалось.


Киба Инузука увидел мирную демонстрацию уже издалека. Саске Учиха молчал, гордо приподняв острый подбородок.
Киба был злой и уставший - миссия выдалась ни к черту. По болотам рыскали две недели - не нашли ровным счетом ничего. Теперь ведь опять отправят.
Попытка пробраться сквозь сообщников Учихи оказалось затруднительной, что тоже не прибавляло настроения.
- Бросил бы ты это дерьмо, Учиха. Наруто ведь денег за свой пост не платил и не через связи пробился. Его выбрали. Успокойся уже, хватит воду мутить.
Саске не ответил. Мрачно сложил руки на груди и отвернулся. 
Киба разумно решил, что переубедить Учиху не удастся, поэтому сразу перешел к оскорблениям.

- Политика - это грязное дело, - покачав головой, вздохнул Киба.
Саске побледнел, закусив губу.
Резко повернулся, посмотрел на Кибу так - мороз прошёл по коже.
- Ты на что намекаешь?
- Да ладно тебе, Учиха, - натянуто рассмеялся Инузука, - тоже мне святая невинность.
Киба хотел было дружески похлопать его по плечу, сказав что-то вроде «ну, ты знаешь, что делать», но воздержался.
Киба был неглуп.


Время тянулось лениво, вплетаясь в теплый и пыльных воздух.
Наруто отложил бумаги и потянулся.
Заходящее солнце раскрасило комнату широкими, мягкими мазками.
За дверью заметно поутихли.

Все же настроение было ни к черту - деревня, скрытая в траве, кажется, не собиралась идти на компромиссы.
Учиху Мадару живого они, видите ли, заметили.
Правда, он почему-то рыжий и катану в руках не умеет держать - но Мадара, это абсолютно точно. Последователей вот набирал.


Дверь тихо щелкнула.
Наруто закатил глаза. Припёрся же кто-то под самый конец рабочего дня.
Саске медленно подошел к столу.
Чинно положил ладони на деревянную поверхность и опустил голову.
- Чего ты? - смущенно пробормотал Наруто, убирая в сторону отчеты.
- Хокаге хочу быть.
- А-а, - Узумаки поудобнее уселся в кресле, - Иди ко мне.
Саске послушался. Плавно обогнул стол, присаживаясь к хокаге на колени.
Как там? "Путь в кресло хокаге лежит через постель"?
Иногда Саске казалось, что его путь кончился на постели и до кресла он так и дойдёт.

Наруто улыбнулся. Погладил Учиху по попе, притягивая ближе.
- Пункт приёма заявок на пост хокаге перенесен как раз сюда.
- Издеваешься? - тихо спросил Саске, отводя взгляд.
Наруто не ответил. Прижался мокрыми губами к раскрытой бледной ладони.
Горячие касания прошлись по коже запястья - вверх до самого локтя.
Саске тихо выдохнул.
Наруто притянул его поближе, пальцы запутались в канате - Учиха, черт бы его побрал, продолжал носить свое подозрительное одеяние даже по возращению.
Руки очень настырно скользили по стройным ногам, задирая непонятную юбку-пояс.
Канат не поддавался, сколько бы Наруто его не дергал.
Саске выдыхал, целовал его, обнимая руками за шею.
Но канат все также крепко сдерживал пояс. Узумаки с сильной дернул его в разные стороны, вынул петлю - и запутал все еще больше.
- Вот черт же возьми, а, Саске.
- Замолчи. Я сам.
Саске оттолкнул его ладони, сильно прижался губами, целуя и быстро развязывая пояс так, словно тот и не был запутан вовсе.

Все-таки заниматься сексом с Саске прямо на столе хокаге было как-то неприлично. Наруто думал об этом, задирая голые ноги Учихи к себе на талию.
Но потом Саске так чувственно вздрогнул и закрыл лицо руками, что все ненужные мысли самоликвидировались.
Он был весь чуть зажатый, но очень искренний.
Наруто обнял его, плавно входя.
Выдохнул судорожно.
- Вот это да, Саске.
Поцеловал крепко сжатые веки в паутинках морщин, правильные линии бровей.
- Заткнись, - с трудом выговорил Учиха.
Наруто аккуратно приподнял его за бедра, чуть опустил, начиная быстро и глубоко двигаться.
На долго не хватило - Саске такие звуки издавал, что было даже немножко неловко.
И где только понабрался такого, даже знать не хотелось.

А после Учиха уже смутился, хотя виду не подал. Вытереть себя не позволил - сам кое-как поясом, зато на колени сел сам, даже права качать не пришлось.
Замерз быстро - сквозняк был ранне-весенний, словно колючий.
Наруто укутал его в бело-красный плащ и долго-долго гладил по голове, перебирая спутанные пряди.

- Я хочу стать хокаге, - наконец задумчиво изрёк Саске, прижимаясь носом к смуглой шее.
- Погоди, - Узумаки быстро приподнялся, отстраняя от себя Учиху, - ты всё это...серьезно что ли?
Учиха зло на него посмотрел и ничего не ответил.
Отвернулся, до носа натягивая изрядно потрёпанную белую ткань плаща.
- Саске? - растерянно позвал Наруто, наклоняясь к Учихе через плечо.
- Мой брат жизнь отдал этой деревне. Естественно, я это всё серьезно. Имбицил.
Наруто растеряно улыбнулся, потирая рукой затылок.
- Я думал ты со мной это...заигрываешь так.
Саске пихнул его обнаженным коленом, быстро спрятал лицо на широком кресле.
- Умри.
Узумаки недоуменно потёр затылок.
- Дурак ты что ли, Учиха. Нормально сказать не мог? Буклетики какие-то, митинги. И вообще, ты что здесь делаешь вечером, ужин за тебя что, дух Мадары приготовит?..
- Сам себе готовь, придурок. Я с тобой не разговариваю. Ночью в кровать ко мне даже не вздумай заявляться.

Наруто пожал плечами.
Ну раз Саске действительно этого хотел…

***

- Эй вы, - Наруто отловил парочку анбу, - пошейте мне кто-нибудь второй плащ хокаге.
В комнате воцарилась гробовая тишина. Какаши и Шикамару синхронно оторвали головы от отчетов, медленно поворачиваясь к шестому хокаге.
- Наруто?..
- Так, - Узумаки присел на край стола и, слегка раскачиваясь, объявил, - в общем такое дело: Саске теперь такой же хокаге как я. Выдать ему плащ и слушаться, как мать родную.

Учиха упрямо смотрел в сторону и ничего не говорил.
Никто не двинулся с места.
- Ну, это всё, - Узумаки соскочил со стола и прошествовал к выходу.
Саске машинально пошел за ним.
- Хокаге-сама, - Наруто почтительно придержал перед Учихой дверь, улыбаясь и ретируясь в длинный, полный теней коридор.

- Вот это номер, - после некоторой паузы присвистнула Ино, - хокаге, понимаешь ли. И за какие такие заслуги?
Какаши и Цунаде переглянулись, все постепенно начали возвращаться к прерванной тревожным сообщением деятельности.

- Известное дело, за какие, - фыркнул Киба, - пойдем, Акамару, мы уходим. Это какой-то дурдом.

***

- Ты опозорил меня даже больше, чем когда нарядился раменом на Новый Год.
- Да что тебе опять не так, Учиха?!
- Ничего.
Саске ссутулился, смотря в сторону, пока они шли по многолюдной, пёстрой улице.
- На ужин что делать? - неуверенно спросил Саске, так и не смотря Наруто в глаза.
Узумаки остановился, улыбаясь, притянул Саске к себе.
Учиха фыркнул, но руки на плечи все-таки положил.
"Опять острый перец в котлеты припрячет, вредитель мстительный" - подумал Наруто, бережно поглаживая Учиху по плечам.


Учиха Саске, последний из своего клана, не сказал бы, что у него есть мечта.
Но у него была цель.
Защищать то, что дорого Итачи - то есть деревню и себя.
Плевать, что думала о нём какая-то толпа неудачников.

И какая там, кстати, женская форма от слова "хокаге"? Просто Саске действительно хотел узнать, как теперь подписываться в документах.

@темы: Наруто, фички, Наруто/Саске

---

Охота на волков.
Третья часть Ирландского мифа.
Саске злится из-за подаренного ожерелья.
Остальные части:
первая часть
вторая часть

____

@темы: Наруто, куклы, Ирландский миф, Наруто/Саске

---

Гранатовое ожерелье

Гранатовое ожерелье
(продолжение Ирладского мифа про Наруто-короля)
Осторожно: рейтинг
Саске приглашают вечером в королевскую опочивальню.
Остапа понесло




































-

---------

@темы: рейтинг, Наруто, куклы, Ирландский миф, Наруто/Саске

---

Bon Voyage: Ireland 🍀

Ирландских миф.
Осторожно: рейтинг.

Наруто - король государства, недавно вступивший на престол. Он прославился своими удачными военными походами и весьма скверной привычкой подслушивать то, что не предназначено для его ушей.
Саске только-только вступил в свет. Общается с кругом таких же юных молодых дворян, плохо знающих, чем грозит обсуждение тайн под деревьями.
Саске и группа придворных сплетничают в старом парке у дворца.
У каждого есть кто-то на примете. Кто-то особенный, приглянувшийся.
Саске на вопрос: "Неужели никто не удостоился твоего внимания?" отвечает:
- Как можно говорить о ком-то...когда есть король?

🍀🍀🍀

немного бессюжетных фотографий

@темы: Bon Voyage, Наруто, куклы, Ирландский миф, Наруто/Саске

---

Последний из клана Учиха

Название: Последний из клана Учиха.
Автор: Инфант
Пейринг: Наруто/Саске; Менма, Курама, остальные.
Рейтинг: R
Жанры: слеш, драма, десфик.
Варнинг: mpreg, жалостливая история
Размер: миди
Посвящение: Chara Kaufmann
Дисклаймер: не мое, выгоды не извлекаю.

История Менмы от самого начала и до самого конца.



Люди медленно возвращались домой. Законченная война оставляла в душе терпкий, сильный осадок.
Остановились на привал. Развели костер, разбрелись, кто куда.

— Кто-нибудь видел Наруто и Саске? — спросила Сакура, легко улыбаясь. В руках у нее была красивая, цветущая белыми пушистыми цветками, ветка.

— Вон туда пошли, — зачем-то соврал Какаши, не отрывая взгляда от книги.

Сакура поспешно исчезла в стороне далекой, прохладно-синей линии реки.
А за поворотом, у телеги с провиантом Наруто прижимал к себе Саске, поглаживая ладонями плавные изгибы лопаток.
Счастливый до абсурда и светлой зависти.

— Ты сумасшедший, — прошептал Саске, машинально упираясь ладонями в плечи Узумаки.

Губы прижались к шее, мягко целуя. Загорелые руки скользнули под синий широкий пояс-юбку, лаская бедра, поднимаясь чуть выше.

— Не здесь, — наконец выдохнул Саске. Бледные пальцы сжали оранжевую ткань потрёпанной толстовки.

Наруто улыбнулся, скользнул носом по волосам. Ничего не ответил, продолжая ненавязчиво подталкивать Саске к тяжелой деревянной повозке.

— Подожди, — судорожно, последней попыткой устоять.

— Промедление смерти подобно, Учиха, — Наруто прижался лбом ко лбу Саске, руки поднялись с бёдер, скользнули по бледным щекам к волосами, ласково поглаживая по голове.

Саске отвел взгляд, неуверенно прижался ладонью к ласкающей руке.
Напряженный, он не знал, что ему делать, как прикоснуться и о чем сказать в первую очередь. Ведь нужно, непременно нужно сказать, чтобы дурак знал, как сильно он рад, как счастлив, как готов на всё.
Но Саске только стоял и делал вид, что все происходящее его не касается. Пальцами только сжимал запястья Наруто, опасливо счастливый так, что сердце стальная перчатка сдавила.
Наруто приподнял Саске и посадил на телегу.
Поцеловал в щеку долгим, мягким касанием.

— Что ты?.. — не с того не с сего смутился Саске.

— Я тоже. Тоже очень люблю тебя, Саске.

— Не так, как бы хотелось.

Гармонию летнего вечера нарушал только тихий шелест пыльной листвы.

— Я люблю тебя как угодно, Саске. Как друга, как врага, как брата. И как... как ты хочешь тоже люблю.
Саске выдохнул, тяжело обнял его за шею.

— Хорошо. Поцелуй меня.


***
Деревня была не то, чтобы против.
Деревня была вежлива и благосклонна.

Наруто стал хокаге.
Саске не стал даже джонином.
Потому что — это он был во всем виноват.

Учихе было практически все равно. Он менял деревню так, как хотел, подсказывал Наруто, что делать.
Все изменилось, когда какая-то парочка шиноби притащила хокаге свитки из захолустья.
Свитки были пыльные, сморщенные, пропитанные страхом и какой-то мазью.
Саске видел их лишь однажды.
Наруто изучал весь день.

После этого начались проблемы.

***
— В чем дело. Скажи мне.

Наруто улыбнулся, переложил бумаги с места на место и отвел взгляд.
Саске вздрогнул, постоял у двери кабинета хокаге и ушел.
Вечером сидели в тяжелом, неуютном молчании.
Наруто опоздал. Сидел теперь непривычно тихо, без аппетита ел.
Потом решил посмотреть на Саске, поднял на него виноватый взгляд и выронил вилку.
Саске смотрел как тогда.
Побелевшими губами пережевывал изумрудно-свежие листья салата.

— Саске, — Наруто подошел к нему, опускаясь на пол. Сжал Саске ладони, поднося к своему лицу.

— Отпусти.

— Прости меня.

Саске посмотрел на него, и Наруто вдруг выдохнул, слабо улыбнулся, утыкаясь лицом в учиховские колени.

— Саске, я люблю тебя.

— Тогда что?

— Этот чертов свиток, — Наруто шмыгнул носом, поднимаясь, — забудь, ладно?

— Ладно, — соврал Саске, откладывая приборы.

Спать пошли, помирившись.

***

Саске зашел в квартиру спокойно.
Опустил ключи на тумбочку у входа.

— Саске?

Учиха молчал, прятал глаза за чёлкой.
Наруто сидел на диване, пролистывая отчеты. Просто образец истинного хокаге.
Саске подошел к нему. Все также не говоря ни слова, побледневший, прячущий за волосами тяжелый черный взгляд.

— Что случилось? — Наруто отложил свитки, приподнялся, обнимая Саске за колени. Прижался щекой к бедру, слегка потеревшись носом.

Саске отстранил его. Мягко опустился к Наруто на колени, сразу касаясь губами щеки.

— Саске, — выдохнул Узумаки, откидываясь на спинку дивана. Саске целовал ему шею, беря руки Наруто в свои и прижимая их к своей талии.

Посмотрел прямо в глаза и сказал:

— Поцелуй меня.

Наруто вздрогнул, повалил Саске на диван, целуя сразу глубоко и уверенно, ловя прерывистые вздохи.
Учиха обвил его ногами, путался пальцами в золотых волосах.
Наруто вжимал его в диван, не давая ни единой возможности отстраниться.
До кровати так и не дошли.


На востоке алел рассвет, фруктовыми мазками скользнув по еще заметным очертаниям звезд.
Наруто машинально гладил Саске по голове.
Тот молчал, смотрел только немигающим взглядом на темный дыры окон соседнего дома.

— Саске, в чем дело?

Учиха не ответил. Взгляда от окна не отвел.
Часы в столовой тихо тикали.
Наруто вздрогнул, вдруг резко поднялся, отчего Саске скатился на бок, никак не среагировав.

— Ты что... - Наруто с трудом сглотнул слюну. В голове словно была тяжелая мокрая вата. У него дрожали ладони, — что ты... Что ты сделал?

Саске слабо усмехнулся, уткнулся носом в подушку, демонстрируя плавный изгиб спины.

— Ты трогал свиток.

Наруто вдруг развернул Учиху к себе. Замахнул, чтобы врезать, но не смог. Отвык.

— Какого черта?! Зачем ты это сделал, ублюдок?! Неужели ты думаешь, я этого для тебя хотел? Чтобы ты ходил тут, помирая от своей уязвленной гордости, чтобы ты меня ненавидел?.. К чему эти самопожертвования, Саске? Я думал... думал, мы прошли уже этот период.

Наруто вдруг замолчал, уткнулся лицом в ладони и тихо всхлипнул.

— Боже, Саске. Ты меня возненавидишь. Я не смогу. Не смогу снова это все...

— Ты этого хотел, — холодно заметил Саске. Его речь была слегка приглушенная — он прижимался губами к подушке.

— И что? — Наруто вскочил, начиная выходить из себя, — я много, чего хотел, Саске. Если я завтра захочу вдруг деревню уничтожишь - ты уничтожишь?

— Да, — без каких-либо колебаний.

Наруто побледнел, сердце ему сдавило горечью от разочарования. От осознания — все никогда не будет, как тогда, в светлых, самых счастливых воспоминаниях седьмой команды.

— Построим новую, — добавил Саске, откидываясь на подушку, — пора бы уже понять, добе. У меня ничего нет. Твои друзья мне никто, и каким образом ты хочешь изменить деревню: с моими советами доброго хокаге или злого разрушителя — мне все равно.

Наруто стоял к нему спиной. И Саске видел, как дрожат его плечи.

— Любишь меня, добе? — усмехнулся он, приподнимаясь на локтях.

Наруто замер, машинально спрятал руки в карманы. Затем поддавшись какому-то порыву резко задернул занавески.
В комнате стало темно.

— Люблю тебя, Саске.


Саске дали миссию на год, сослали на границу страны Огня.
Вернулся он через год.
Сказал, что девушку встретил. И клан Учиха не исчезнет.
Ребенок в его руках, его кожа и цвет глаз ставили под большое сомнение первый факт.
Сакура тоже вернулась откуда-то недавно. Побледневшая, растерянная, у нее были синие линии под блекло-зелеными глазами с узкими дырами зрачков.

— Менма, — с удивлением в голосе, надрывно сказал Наруто, беря на руки бело-желтый сверток.

— Менма? — нахмурившись, переспросил Саске.

— Менма, — машинально повторил Наруто, неотрывно следя взглядом за робким дыханием и нахмуренной линии черных едва заметных бровей.

Саске кивнул. Положил катану на стол и пошел разбирать вещи.

***

Наруто просто обезумел от навалившегося на него огромного чувства. Он не знал, чем себя занять, писал в отчетах какую-то ерунду и постоянно глупо улыбался, что очень раздражало.
Сакура с ним не разговаривала.
С того момента, как ее вызвали по приказу на границу страны огня к Саске, она не проронила ни слова.
Наруто было очень больно от ее спокойствия и тихих, слишком кратких приветствий. Он ее расстроил, и ему было стыдно за ту радость, которую он оказался не в состоянии скрыть.

— Поздравляю, хокаге-сама, — вежливо сказал Какаши, слегка поклонившись.

Наруто покраснел, смешался, неловко начал запихивать по ящикам свитки.

— Сенсей...

Узумаки нервно тер рукой свой затылок, взъерошивая и без того торчащие во все стороны пряди.

— Это ничего, Наруто. Я понимаю.


Не понимал — Наруто по глазам видел.
Но ничего не сказал. Он был благодарен Какаши за эти слова, за этот приход с глупыми поздравлениями.
Он и Ли были единственными, кто проронил хоть слово по поводу взволновавшего всю деревню происшествия.

От Гаары, которому Наруто прислал очень странное, местами безграмотное письмо, вестей не было.

***
Спустя четыре года ничего особенно не изменилось.
Менма был молчаливым, порой упрямым - даже слишком, и любимым до последний стадии возможностей.
Менма любил свой детский стул и терпеть не мог фруктовые пюре. Это создавало проблемы.
Саске сносил все молча. Настоял только на постройке небольшого поместья и часто возился теперь во дворе.
Сажал что-то, старался отлучить Менму от привычки давить палочкой муравьев.

Наруто читал газету. Шелестел страницам. Взгляд внимательно цеплялся за строчки.
Менма отфыркивался от пюре. Саске не сдавался.
Но Менма, на пробу, оказался более упрям.
Тарелка с пюре нашла приют на голове Саске. Болотно-зеленая, яблочная жижа медленно стекала по черным взъерошенным прядям.
Наруто слегка испуганно наблюдал за картиной поверх желтоватой преграды газеты. Брови стремительно поднимались вверх.

— Засранец мелкий, — почти машинально сказал Саске, беря с полки полотенце.

— В тебя весь, ага.

Саске швырнул в него полотенцем.
Менма разразился долгим, чуть наигранным плачем, и Наруто с Саске очень долго пытались его успокоить.

***
— Саске, — тихо позвал Наруто, прикрывая за собой дверь.

Сквозь большое кухонное окно было видно чистое ночное небо с богатой жемчужной россыпью звезд.
Саске сидел за столом, держа уснувшего Менму на руках.

— Спать не хочет, — отвечая на еще не заданный вопрос, — один.

— Упрямый, — улыбнулся Наруто, садясь рядом.

Саске смотрел в окно, на автомате прижимаясь носом к вихру черных волос Менмы.

— Сетку от комаров бы купить, — задумчиво сказал Наруто, откидываясь на спинку узкого, белого стула.

Учиха кивнул, так и не повернувшись.

— Саске, — Наруто улыбнулся, — у меня есть для нас миссия. Несложная совсем, всего пару дней. Для нас. Как тогда. Хочешь?

Учиха вздрогнул.
Наруто не нужно было спрашивать.
Саске медленно положил голову ему на плечо.

— Сакура предложила посидеть с Менмой.

— Знаю, — Наруто обнял его, тоже переводя взгляд на небо. То же самое, на которое они смотрели по одиночке, будучи детьми. То же самое, на которое смотрели, разделенные враждой и соединенные дружбой. То же самое, на которое будут смотреть и спустя сотни, и спустя тысячи лет такие же много пережившие, уставшие и счастливые.

— Миссия в стране Звука. Выходим завтра на рассвете. Слабенькая, конечно, но нужно же с чего начинать.

Небо ответило росчерком падающей звезды, и Саске слабо поцеловал Наруто в шею.


***
Это случилось действительно глупо.
Погибнуть на слабенькой миссии. От глупой техники, глупой ошибки. Взрыв случился громкий, тяжелый, как раскат майского грома.

Наруто вдруг подумал: как хорошо, что насмерть.
Ведь иначе Саске сам бы пришел сюда и умер.
Как хорошо, что оба. Оба насмерть. Вместе.

— Наруто, — мокрым, срывающимся шепотом.

Наруто ему улыбнулся. Долго гладил ладонью по спутанным черным волосам, а потом взял за руку.
Пульса не было.

Спустя пару минут подоспела подмога. Сакура, на которую вдруг обрушилась вся терпкая любовь к Саске, бросилась к нему, громко зарыдав.

Наруто зажимал ладонью рану, второй рукой он все также держал запястье Саске, розоватое от растекшейся крови.
Он вдруг вздрогнул, поднял на Сакуру измученные, светлые глаза и сказал:

- Курама.

Узумаки, превозмогая боль, приподнялся под испуганные вскрики Сакуры и угрозы Какаши.

- Если я умру, Курама... Он тоже, я...

- Ты не умрёшь, не умрёшь, не умр... - звуки сливались в один скучный, слабый тон.

Наруто посмотрел на Саске, вздохнул глубоко, произнес одно только:

- Менма.

И рухнул обратно в жидкую, осеннюю грязь.

Когда принесли Менму, уже оглушенного, побледневшего, Наруто еще мог говорить.

- Скажите ему, что я... Прости. Менма, прости меня.

По щекам текли слезы на пополам с кровью и грязью. Пальцы Наруто все также цеплялись за Саске.

- Умоляю, - Наруто уткнулся носом в плечо Учихи, чувствуя, как чакра Кьюби, словно дымясь, покидает его вместе с последними остатками теплой, взрывоопасной, жизни, промелькнувшей, как мгновение старыми линиями пленки, - прости.

В тот день Менма, сам того не зная, стал джинчурики.
На Коноховском кладбище машинально копали две свежие могилы.

В тот день умерло двое, а не стало троих.
***

На небольшой, совместной могилке, обняв руками надгробный камень надрывался ребёнок лет пяти.
Он кричал так истошно, что гости неловко отводили взгляд и бледнели.
Никто не подходил к нему.

- Менма, - спокойно позвал Какаши, касаясь плеча, - надо идти.

Мальчик взвыл, отчаянно цепляясь пальцами за скользкий надгробный гранит.
Когда Хатаке отрывал его от земли, он дрался и уже не плакал.

- Посмотрите, не поцарапал камень? - шепнул кто-то сзади.

Менма в отупении и бесчувственности смотрел на запотевшее от дыхания стекло и хотел домой.

Дома больше не существовало. Поместье забрали, отдали ветерану войны с Мадарой.
А Менма стоял с рюкзаком во дворе, непонимающе смотря на пожилого безногого шиноби, заезжающего в двери его дома.

С этого момента началась череда муторно-долгих, вымученных дней на улице.
Для него выделили комнатку, неуютную, но светлую где-то недалеко от центра, но Менма заблудился, и комнатку так и не нашел.
Возможно, не захотел и искать.
Засыпая в заброшенном квартале Учих, под грудой грязных, пропахших чьим-то потом и кровью, тряпок, он думал, что завтра он пойдет в свою комнату, что она у него есть, и что все непременно будет нормально.
Комната так и осталась для него несуществующим тихим миром, о котором он и в зрелости вспоминал с непривычным трепетом и едва ли не нежностью.

Менма плохо говорил, чаще изъяснялся звуками. Обжил пыльный, пахнувший гарью угол.
Спустя месяц Какаши забрал его к себе.

Менма, измученный непониманием собственной непохожести и изъяна, плохо воспринимал редкие проявления заботы, неохотно учился техникам и новым словам.
Неизвестность пугала его до липких, жгучих кошмаров и приступов паники.
Но прошло время. Распознав новый, наполненный пряным вкусом и запахом, мир, Менма, как это часто бывает с детьми его возраста, начал забывать.
Он болезненно привязался к Какаши, на момент поступления в Академию знал чуть ли не в трое больше своих сверстников и все еще предпочитал спать, забившись в угол под горой собственной одежды и игрушек.

Академия быстро спустила его с небес на землю.
Менма сражу же узнал, чем именно отличается от остальных, услышал много нового о родителях, домой так и не пришел.
От Ируки Какаши узнал, что большинство группы Менмы в тяжелом состоянии, и родители интересуются у него, зачем он привел это невменяемое существо учиться вместе с другими детьми.
Вечером Какаши отловил Менму, заварил ему крепкого, притворно-сладкого чая.
Они сидели на кухне с большими распахнутыми окнами, и в воздухе пахло холодным румяным вечером и крапивной настойкой.

— Твои родители были очень дороги друг другу.

Какаши показал Менме фотографию седьмой команды.
Менма смотрел на ее издалека, словно на изваяние, божество, круглыми, отчаянными глазами, и боялся прикасаться.

— Они были особенные.

— Я их ненавижу, - Менма закрыл лицо руками и зарыдал.


В восемь он смог пробудить шаринган.
Лишь в одной глазнице, отчего становился похожим на больного гетерохромией.
Медики, кучкой толпившиеся вокруг Менмы, шептали, что мутации обусловлены нетрадиционным оплодотворением.
Среди медиков была Сакура, и Менма впервые ощутил непритворный, глубокий порыв к убийству.
Он ненавидел Сакуру всем существом.
Ненавидел ее холодно-внимательный взгляд, отрешенность и нарочито вежливый тон, словно она говорила с пожилой женщиной, пришедшей к ней за лекарством от лысины.

— Я хочу, чтобы ты умерла, — сказал ей Менма.

Сакура отшатнулась и заплакала. Все отвлеклись от Менмы, рассевшись вокруг Харуно плотным кружком, наперебой утешая ее и ласково касаясь плеча.
А Менма сидел в стороне один, сосредоточенно рассматривал грязные пятна на больничных обоях, машинально сдирая пальцем запекшуюся кровь с кончиков пальцев.
Сакура исподлобья посмотрела на него быстрым, натянуто-ласковым взглядом.
Она прошептала: "Ничего страшного". Нарочито измучено и громко.
Сакура тоже ненавидела Менму.

Хотя она, как и многие, хотела его любить. Когда умерли они, Сакура думала, как будет заботиться о Менме. Как заменит мать, со скрипом качая Менму на больших детский качелях.
Как они за ручку купят сладкого и будут болтать на кухне о старых добрых временах седьмой команды.
Но Менма вызывал в ней, как и во всех, беспричинное, острое беспокойство, граничившее с паранойей.
В его синих глазах она, только она, видела черные жилки. В его поведении были они.
Те, кого она, измучившись, хотела забыть.
В Менме был их союз, дошедший до бесконечности, до маленького идеала с большими синими глазами и вихром жестко-черных волос.
В Менме была их, Сакура знала точно, извращенная похоть и намагниченность, их комплексы, их страхи.
Менма был соткан из тех материй, из которых шьют печаль, и Сакуру это непомерно раздражало.

Какаши был сильным, волевым человек с хорошо заданными принципами и целью. Менма тоже пугал его, вызывая раздражение на грани с шоком.
Иногда Хатаке просыпался ночью, и ему казалось, будто Менма ему приснился, был лишь плодом его больной фантазии.
И он смеялся над собой, своим бредовым воображением.
Но потом он вспоминал, что это не сон, ученики его мертвы, а этот забитый, озлобленный призрак нуждается в чье-то любви.
Каждый день Какаши был войной, самой сложной и тяжелой, - с собой.
Но Наруто однажды научил его не сдаваться и разучиться он так и не сумел.

Все изменилось однажды. Какаши сильно ранили на долгосрочной миссии в стране Земли.
Он впал в кому, и Менме говорили, что все будет хорошо.
Ему один раз уже так говорили. За два часа до того, как он остался совсем один с демоном-лисом в придачу.
Какаши действительно был только в коме. Но для Менмы он уже умер.
И это было необратимо.

На Коноху, как это часто случалось, напали без предупреждения и предпоссылок.
И, как это опять же часто случалось, многие воспользовались шансом под шумок убрать ненавистного соседа или обнести магазин.
На Менму в этот раз совершались покушения больше, чем обычно.
Он отчего-то нервничал, злился на Какаши, пропускал удары и в конце-концов окончательно вышел из себя.
Тогда он впервые попал на кладбище.

— Где я? — это было почти машинально.

Менма смотрел на ухоженную могилу Наруто и Саске.
Менма знал, что не приходил сюда.
Он обернулся.
Вместо сероватого городского пейзажа, вплоть до самого неба были золотые ворота клетки, открытые настежь.
Из темноты на Менму смотрели два лениво-любопытных красных глаза.

— Я уж думал, ты никогда не придёшь.

Менма на него разозлился. Решил — гендзюцу.
Бросился атаковать.
Нечто оказалось гораздо более устрашающим при свете грязно-серого (отчего бы это?) солнца.
От Менмы Девятихвостый отмахнулся одним лениво-машинальным движением.
Зевнул только — тоска смертная.

— Кто ты, черт подери, такой? Где мы? — Менма злился, очень злился, сжимая кулаки с чидори.

Его любимой, почти семейной техникой.

— В твоем сознании, — Лис огляделся, вновь опуская голову на сложенные лапы, — у Наруто это были какие-то заброшенные дома. А у тебя, значит, их могила. Забавно.

За "забавно" Лис получил чидори по ребрам и тоже разозлился.
Теперь они оба были злые и взъерошенные.

— Мелкий ублюдок.

Менма только удовлетворенно хмыкнул, сверкая взглядом Наруто из-под рваной челки.
Лис застыл.
Вдруг лег на землю и сказал: его зовут Курама.

— Ты ненавидишь эту деревню?

— Нет.

— Ты хочешь уйти отсюда?

— Хочу.

Курама оскалился, проводя по земле когтями.

— Так уходи.

Менма задумался, склонил голову, пряча лицо.
Затем вдруг вздрогнул всем телом и улыбнулся.

— Сперва надо кое-что уладить.

***
У Сакуры против взбесившегося Менмы не было ни единого шанса.
Рядом сидел равнодушно-скучающий Курама, а Харуно дралась до последнего.
Сказала: так Наруто научил.
И это стало, пожалуй, самой последней каплей.

— Прости меня, — тихо, искренне сказала она, утирая рукавом слёзы.

— Бог простит, — равнодушно отозвался Менма, поднимая ладонь.

В тот миг седьмой команды не стало.
Менма убил бы ее еще раз.

Шиноби не оставили смерть Сакуры без внимания.
Менма был окружен за считанные секунды.
Никто не смотрел на мертвое розоватое пятно, которым Сакура осела на землю. Все смотрели только на Менму. Торжествующее, острее битого стекла.
На девятихвостого никто не обращал внимания.
Цунаде первая занесла над Менмой руку, когда Кьюби вдруг вздыбился, зарычал, бросаясь вперед всем телом.
Он стоял между Цунаде и Менмой, взбешенный и — как казалось - готовый на все.

Курама обвел покрасневшими, злыми глазами людей. Рыжая шерсть дыбилась рваными хаотичными кусками. Менма, не шевелясь сидел на земле. Лис посмотрел на Цунаде долгим, тяжелым взглядом и сказал:

— Тронешь этого ребёнка - и я убью тебя.

***

Менма действительно вздохнул спокойно, когда родная деревня осталась лишь пустым клочком прошлого.
Больше не было узких улочек, натянутых улыбок, запаха зелени и ягод от местного рынка.
Менма стал отступником без лишних пафосных речей, слез и догонялок.
На какой-то момент дочь Инузуки вспомнила рассказы о Наруто, хотела идти за Менмой. Вернуть, спасти.
Но Киба дал ей подзатыльник, и она быстро забыла о своем высоком порыве.
Никто, казалось, даже не был удивлен, словно все ждали этого с самого начала.
Словно это было чем-то до одури естественным: как приход зимы или интриги Орочимару.
Менма тоже не считал это памятным событием.

В нем не было и йоты любви Наруто к деревне.
Не было в нем и ненависти к ней Саске.
Было лишь по-взрослому холодное, страшное равнодушие.

Курама теперь не отставал от него не на шаг, цинично комментируя происходящее.
Курама был злой, и Менму это до одури забавляло.

— Ты слабак, — сказал ему Кьюби, — в любой первой битве потерпишь поражение.

— Я владею чидори, — холодно напомнил Менма.

В его ладони трещали и переливались слабые голубые искры.
Курама презрительно фыркнул, поднимаясь.

— Ты ничего не знаешь о настоящей силе.

— Пожалуй, — подумав, согласился Менма, усмехаясь и убирая руки в карманы, — но ты можешь мне рассказать.


Знания, которыми обладал Курама были бесценны: техники, древние, темные, антидоты к которым забыты и потеряны еще давным-давно ценились очень дорого.
Менма выучил их ценой крови, пота и терпения насмешек на протяжении почти четырех лет.
Менма смастерил себе маску, в честь Курамы придав ей лисий вид.
Это было банально и глупо, Курама не любил плаща с пушистым белым мехом и этой странноватой лисьей маски - бело-красной, в честь цветов клана Учиха.

— У тебя есть мечта? — спросил Девятихвостый, наблюдая, как Менма осваивает улучшенную версию рассенгана.
Черную.

Менма любил все нейтрально-черное.
Это был его секрет.

— Не сказал бы, что у меня есть мечта. Но у меня есть цель.

"Убить одного человека", — мысленно продолжил Курама, тяжело хмурясь, склоняя голову вперед.

— Какая же?

— Увидеть родителей.

Курама после этого долго с ним не разговаривал.

***

— А я говорю тебе, что это невозможно, глупый ребёнок, - кричал Курама, скалясь и злобно сверкая бордовыми глазами.

Менма смотрел на него так же злобно.
Яростно, словно волк, загнанный в угол.

— А я говорю тебе, что у Орочимару есть свиток с техникой перемещения во времени.

— Это безумие, глупец. Даже если ты перенесёшься во времени, что ты им скажешь? Ты хоть представляешь на секунду, какой временной диссонанс ты создашь, сообщив им свою личность? Это приведет к парадоксу, нахер нас всех с лица земли сотрет. Поэтому эти техники и держат в такой неведомой глуши, как Орочимаровские катакомбы, чтобы такие идиоты малолетние, вроде тебя, не достали.

Менма зарычал, схватился за катану, ринувшись в бой.
Курама не мог поверить своим глазам.
Менма нападал со всей силы.

— Угомонись, — оборвал Курама, когда внутри скользнуло липкое чувство, отдаленно напоминавшее страх, — я знаю, что делать.

Менма отдышался, вытер рукавом кровь со сломанного носа и улыбнулся.

***

— Как по-твоему можно создать мир? — недоверчиво интересовался Менма, подбрасывая в огонь сухие, маленькие ветки.

Курама лениво лежал рядом, пил сладковатый запах гари и почти спал.

— Повторяю тебе еще раз. Это единственный выход. Мы перемещаемся во времени, ты создаешь мир, идентичный нашему, с твоим шаринганом и моими знаниями это не доставит хлопот, затем ищешь идиота, который затащит Наруто в этот мир. Далее отправляемся туда сами, представляясь лишь фрагментами мира, созданного кем-то другим.

— И что я ему скажу?

— Скажешь, что ты — это он. Только в другом мире, — Курама открыл глаза, смотря вперед, на монотонные блики горящего широкого костра, — вы похожи, как две капли воды.

— А волосы? Он блондином был.

— Отмажешься, — Курама свернулся клубком, отворачиваясь от назойливого мальчишки.

В наступившей тишине слышен был таинственный, зеленый шелест листвы и звуки чьих-то далеких заунывных песен.
Пахло гарью и гвоздикой. От Менмы всегда пахло гвоздикой и кладбищем.

— Малец.

— М?

— Только с миром не напортачь. Точная копия нашего, ты понял?

— Ты разговорчив сегодня, — помолчав, ответил Менма, залезая в спальный мешок, — скучал по нему?

Курама не ответил.
Менма подложил руку по голову, закрывая глаза.
По телу расползалась сладкая, горячая истома усталости, сна и объятий близкого огня.
Менма тоже очень скучал.


***
— У людей в стране Земли есть обычай, — Курама тускло смотрел на пушистый пепел снежинок, — если в течении минуты снежинка не растает в ладони — все желания сбудутся.

Менма фыркнул, машинально поймал ладонью снежинку.
Мир нависал над ним громоздкий черно-синем месивом.

— У меня свой обычай. Если снежинка в руке не тает — это к похоронам.

Курама посмотрел на черное небо, пустые, прикрытые снегом поля.
Одиноко скрипело на ветру дерево.
Вокруг не было ни души.
Только Менма под грудой теплых, рыжих хвостов.

— Ты злой ребёнок, — серьёзно сказал Курама, положил голову на лапы и задремал.

А Менма еще очень долго смотрел немигающим взглядом на махровые, резные снежинки.

***

Они с Курамой сидели посреди спящих полей, жгуче пахнувших цветам, и конструировали целый мир с самой начальной точки.
Менма светил фонариком на пожелтевшие от времени фотографии, смазанные строчки архивных книг.
Было тихо, и Курама иногда дремал, положив голову на сложенные лапы.
У Менмы в глазах плясали живые синие искры, он создавал: улицы Конохи по памяти, климат, шелест деревьев, запах пыли и кислой капусты из магазина около полигона.
Увлеченно-трепетно выкладывал в каждую мелочь частичку теплой чакры.
С людьми оказалось сложнее. Менма их почти не помнил.
Он плохо помнил даже родителей, вспоминая лишь по старой замусоленной фотографии седьмой команды, где они были совсем детьми.
Друзей Наруто он создавал по интуиции, старым фото, обрывочным записям и коротким, неохотным комментариям Курамы.
Менма смотрел старые снимки с чье-то перегоревшей юностью и не чувствовал ровным счетом ничего, кроме праздного, обидного любопытства.
У него в ладонях был групповой снимок Акацки.

— Какая гадость, — губы скривились, Менма машинально потер ногтем красноватое пятно в правом углу снимка.

Кьюби лениво приоткрыл глаз.
В воздухе тяжело пахло поздним летом, чувствовался уже по-осеннему холодный ветер.
Небо было низкое, свинцово-черное, без звезд и бледного диска луны.

— Это Акацки. Охотились за такими, как я.

Менма фыркнул, разрывая снимок. Сентиментальность у таких людей иногда доходила до маразма.
Курама знал, что Менма жестокий ребёнок.
С клочка разорванного снимка на них смотрела пара траурно-черных глаз на побледневшем, осунувшимся от горя лице.

— Кто это?

Курама перевел взгляд на фрагмент, вздохнул и отвернулся.

— Это Итачи.

— Итачи, — повторил Менма, проводя кончиками пальцев по линии лица, призраком глядевшего на них из-под пожелтевшей пленки.

— Итачи Учиха, — все-таки дополнил Кьюби, отворачиваясь еще больше.

Менма вскинул голову, прищурился удивлённо.

— Он мой родственник?

— Да.

Менма удобнее устроился на помятой траве, устроил подбородок на скрещенных руках:

— Расскажешь?

— Нет, — отозвался Курама, напряженно вглядываясь в размытое облаками ночное небо.

— Он был знаком с Саске?

— Он его брат.

Менма больше не спрашивал. Бережно собрал все частички, на которых нашел Итачи и убрал в карман.
Курама снова задремал, а новый мир под саднящими ладонями Менмы искрился и переливался пестрой чередой забытых воспоминаний.

Утром, сварив из трав пахучую, горькую настойку, Менма заговорил о том, о чем Курама хотел говорить даже меньше, чем об Учихе Итачи.

— Глупый ребёнок, ты не боишься, что Наруто не узнает мира, в котором окажется? Большинство людей в нем - твои домыслы и мои смутные воспоминания.

Менма пожал плечами. Поднял на Кураму взгляд и сменил тему:

— Каким он был?

Кьюби раздраженно фыркнул, взмахнув в воздухе хвостами.

— Я сто раз тебе говорил. Упрямым, как баран, и добрым до идиотизма.

Менма отвел взгляд.

— Не то.

— Что "не то"? — Курама знал, о чем он.

— Саске. Каким был Саске?

— Надоедливым.

— Скажи мне.

В голосе холодная, злая угроза. Менма сжимает в руках деревянную тарелку так, что она тихо, жалобно скрипит.

— Что именно ты хочешь знать?

— До того, как ушел из деревни. Отношение к нему, привычки, все, что ты сможешь вспомнить, — требовательно, почти капризно. Менма отбрасывает полупустую тарелку.

Курама склоняется над снимком седьмой команды, проводит ногтем по лицу Сакуры, веселому, будто из рекламы шоколадного плавленного сыра.

— Наруто она нравилась.

— Сильно? — со жгучей, безумной обидой, замаскированной под усмешку.

— Не так, как он.

Менмы отвел взгляд, посмотрел на полоску голубого, чистого неба.
Ему было неловко.

— Судя по мыслям Наруто, его презрению и — в глубине души — легкой зависти, могу сказать только, что Саске пользовался большим успехом у женского пола.

Менма склонил голову набок, задумчиво запустив ладонь в сжатый комок чакры, исправляя что-то в своем продуманном до мелочей мире.
Саске будет светским красавцем, раз Кьюби так говорит.


— Он был красивый, — неохотно добавил Курама.

— Еще что-нибудь? — ладони Менмы заученно складывали печати, фиксируя произошедшие в мире перемены.

— Он был зацикленный, — Курама не смотрел Менме в глаза, нахмурившись, даже не открывал глаз, — на Наруто. Был добр только с ним. Жертвовал жизнью — только ради него. Наруто был единственный, кого он мог слушать и к кому имел ту болезненную, глубокую привязанность, за которую себя ненавидят. Без обид, ребенок, но Учихе повезло, что он тоже умер в тот день. Иначе, не знаю, что бы с ним сталось. У этого ублюдка в жизни ничего не было, кроме Наруто. Мне порой казалось, он и к тебе его ревновал.

Менма дернулся, зашипел со сквозящими нотами ярости:

— Умолкни.

Но Курама не послушал.

— Он был отступник и убийца, человечный только рядом с Наруто, поэтому этот несчастный идиот и видел в нем чуть ли не святого. Наруто, — Курама скривился, скалясь, — глупый, слепой ребёнок до самого последнего момента не верил, что Учиха на нем помешался. Все думал, раз с ним он такой хороший, то и со всеми будет. Черта с два. А Наруто обладал тем редким свойством — любить неразрозненно. Он и красивый пейзаж, и рамен, и друга, и любовника — всех любил одинаковым чувством, для него границ между восприятием не существовало. Поэтому и с Саске попутался. Вот и умер, идиот.

— Заткнись, — Менма в одно мгновение оказался рядом. А в следующую секунду Курама вздрогнул от болезненного удара в области селезёнки.

Менма был сильнее Девятихвостого.
И Курама это знал.
Он сам обучил его всем ттехникам, какие когда-либо видел.
И сейчас едкое осознание ошибки скользнуло по нервам.
Этот ребенок — не Наруто. Лишь его порезанная, измученная тень.
Курама не знал, почему он все еще здесь.

— Больше мне о нем не говори, — бросил Менма и ушел куда-то в лес.

До следующего дня Кьюби его не видел.

***
Обито уловил сильный, словно фонтан, всплеск неизвестной энергии.
Перемещения во времени обошлось Менме в неделю накопления чакры.
Пришлось сразу напасть на какого-то мимо проходящего отступника — проверить, действительны ли силы в другом времени.
Силы оказались действительны.
Менма как раз тащил за шиворот оглушенного отступника подальше от дороги, когда Обито его нашел.

— Кто ты? Столь сильные вспышки энергии не сулят ничего хорошего.

Менма оставил отступника в покое.

— Будем условно считать меня коллекционером. Собираю разные техники. Хорошо, что ты пришел, — Менма поднял руку, в которой привычно налился красно-розовый пузырь чакры. Целый мир дрожал и переливался в одной смуглой ладони.

— Ты знаешь Узумаки Наруто?

Обито под маской нахмурился. Встреча определенно была неслучайно, но он не мог понять, отчего.

— Знаю.

— И ты его враг? — Менма покрутил шар на пальце, машинально пиная приходящего в себя отступника.

— Верно.

— Значит, ты мне поможешь? Передашь для него небольшой подарок?

— Это же... — Обито не мог поверить своим глазам, — это сжатая проекция...вселенной?

— Ну что ты. Пространство ограничено шестьюстами километрами. Заманить джинчурики сюда — моя задача. Мне не хватает одной детали силы, шарингана развитого до нужного уровня. Я встречу Наруто уже там. Ты получишь то, что хочешь в конце.

— Ты отдашь мне Девятихвостого?

Менма вновь взял отступника зашиворот, поволок вверх, по мокрой от крови траве.
Обито наблюдал за сценой молча. Думал о чем-то своем.

— Отдам. Меня интересуют лишь некоторые его техники, а не демон.

— Так значит ты хочешь собрать все техники и стать...повелителем мира? - с тонкой, как сталь, издевкой.
Менма незаметно пожал плечами - на самом деле врать он не умел.

— Кто ты?

— Это неважно, - Обито склонил голову к плечу, внимательно смотря на бело-красную маску, — я дам тебе силу.
Менма под маской удивленно хмыкнул. Первый его нашедший отступник — и владеет шаринганом, необходимым для погружения в другую реальность?

Удача определенно на его стороне.

— У меня есть одно условие, — Менма швырнул отступника в кусты, брезгливо вытер ладони о гладкую ткань плаща.

— Какое же?

— Ты не полезешь в этот мир. Твоя задача — перенести джинчурики. В остальном дело за мной.

Обито скрестил руки, поделился вдруг:

— Ты мне не нравишься. Твоя чакра. Странная.

Менма фыркнул, расхохотался отрывисто.

— Я тоже от тебя не в восторге.

***
Наруто попался на уловку.
Глупец, Менма даже был чуточку разочарован.
Мир действительно не оправдал ожиданий. Наруто заметил разницу, кажется, Менма сильно напортачил.
Курама долго бубнил по этому поводу, скалясь и обещая непутевому Учихе смерть самую мучительную, какую он только сможет вообразить.
Менма злился. Издевался.
Он знал, что Курама слабее.
Не столько физически, сколько...
Морально.

— Единственный способ поговорить с ним — сражение.

— Сражение? — тихо повторил Менма, закусывая губу.

— Сражение

— Вдруг я его убью?

— Не убьешь, — Курама перекатился на бок, зевая.

— Это еще почему?

Курама усмехнулся.

— Потому что ты слабее. И всегда будешь слабее.

Курама готовился к удару.
Неотвратимо и немного горько.
Но Менма не ударил. Скорчил презрительную гримасу а ля его недомамочка и куда-то исчез.
Курама, честно, даже волновался.


Менма играл в какие-то непутевые игрушки.
Свитки Джирайи, родители Наруто. Он создал сюжет с таким пристрастием, что лукавая, странная улыбка часто светилась на его лице.
Когда Узумаки пришел к Менмой за Сакурой, он стоял, не шелохнувшись, но глаза сияли синим, почти нарутовским оттенком.

Силуэт Наруто в плаще хокаге. Таким, каким он его помнил. Грудь заныла, горло сдавил стальной захват.
Пальцы дрожали - Менма прятал из за плащом.
И эта глупая Сакура. Сакура в кандалах наверху лестницы.
Почему Курама запретил убить ее еще раз?..

Наруто сдавливало изнутри. Острая, резкая боль пронизывала тело каждый раз, когда он поднимал на Менму руку.
"Временной парадокс, он никогда бы тебя не ударил", - лениво пояснил Курама, напряженно смотря сквозь прутья решетки.

Менма как раз был близок к нанесению серьезно удара, когда появились Акацки.
Курама в клетки удрученно закатил глаза, вцепляясь лапами в клетку.
Менма едва успевал отчесать на атаки их всех, пока в голове у него шумел ор Курамы:

— Какого хера ты творишь, идиот малолетний?! Акацки никогда не были на стороне Конохи, ты, черт возьми, поехавший кретин. Итачи замочил всю твою родню по... по, дьявол побери, маминой линии. Ты никогда меня не слушаешь, упрямства в тебе, сколько у Наруто и Саске вместе взятых не было. Ненормальный ублюдок.
Менма его не слушал.

Смотрел прямо — на Наруто. В глаза сквозь прорези бело-красной маски.

— Как же ты глуп. Ты даже не можешь понять, кто перед тобой, — говорил Менма. Он не мог свести с лица странной усмешки, горько-счастливого, злобного искривления губ.

Наруто не мог понять.
Наруто не был глуп.
Наруто просто не был готов.

Менма слушал сбивчивый шепот Курамы: "разозли его, разозли, ты увидишь, увидишь, на что он способен".
И Менма злил. Говорил что-то абсурдное, скользкое, пафосное. С привкусом дешевой драмы. Нарывался, как умел. Опыта общения с людьми у него не было, а с демонами вроде Курамы было куда проще.

Менма совсем ничего не понимал, сухожилия и вены сдавило от мощного потока крови в перемешку с радостью, горем, страхом, злобой.


Наруто его не разочаровал.

Хоть и повелся на силуэт кого-то, кого называл Мадарой.
Хоть и поверил, что Менма — он сам.
Все-равно сражение с ним даровало удивительное, острое чувство свободы.
Менма ощущал тягуче-сладостную легкость.
Он видел покрытое розовой дымкой, бесконечное ночное небо, и ему кзалось, что оно настоящее, необъятное, какова он никогда бы не смог создать.
Радость, граничившая с безумием, накатывала на него тяжелыми, изумрудно-черными волнами, сметая все на своем пути.

Наруто с ним справился.
Справился.
Менма вздохнул спокойно и потерял сознание.

***

Он очнулся в своем времени на обрыве, где сложил печати.
Ничто не говорило о том, что это был не сон.
Даже боли в теле не осталось.
Курама обреченно и зло смотрел на него большими красными глазами. Терзал в зубах большую, словно кошка, крысу.

— Есть тебе надо.

— Сам жри эту мерзость, — Менма тяжело перевернулся на другой бок.

***
— Они, кстати, побили нас, — удовлетворённо хмыкнул Курама, опуская голову на сложенные лапы, — я не удивлён.

Менма не ответил, стоял повернувшись спиной.
Под ногам валялась белая маска с узором красных линий.

— Что теперь делать будем, а, Менма?

Менма не шевелился. Курама хорошо видел напряженные изгибы смуглых плеч в румяном свете заходящего солнца.
Стало совсем тихо и ясно.
Зелёный океан леса шелестел под безграничным, посиневшим от ночи небом. Уже с чертами далёких созвездий.
Мир был огромный, безграничный вплоть до зловещих глубин неизведанных вод и холодной красоты космоса.

— Менма.

— Не знаю, — сказал Менма. В глазах у него рябило от смазанных красок летнего вечера, — я не знаю.

Курама приоткрыл глаза.Удивлённо наблюдал за дрожащей линией лопаток.
Менма вдруг упал на колени, словно обезумевший хватаясь ладонями за острую траву.
Горло у него саднило от рвущихся рыданий.
Кьюби вздрогнул, подошёл ближе, нависая над ним тяжелой рыже-чёрной громадой.
А Менма всё рыдал и рыдал, захлёбываясь слезами и сухими криками.
И что-то нечеловеское было в его глазах в тот миг.
Дрожащие пальцы машинально рыли мокрую от дождя землю.
Из горла вырвался — не крик - вой. Животный, хриплый, словно в лесу разом завыла одна тысяча волков.
Потом всё стихло.

Менма пролежал на обрыве всю ночь, так и не подняв с земли лица.
Он не двигался.
Курама сидел рядом. Голодный, израненный, в погоне за неосуществимой мечтой, он сидел рядом, словно старая сторожевая собака на безымянной могиле. Он ненавидел себя за это.
Утром Менма угловато поднялся. Неожиданно вцепился пальцами в рыжую шерсть, прислоняясь головой к лбу Курамы.

— Ты что творишь?

— Я не Наруто, Курама.

Кьюби сощурил глаза, пошевелился, остро ощущая затёкшие ноги.

— Я знаю.

— Что мы будем делать?

— Жить, — неопределенно ответил Курама, отстраняясь.

Почему-то вспомнился Наруто. Счастливый одним только его, Менмы, существованием.
Наруто говорил, что Менма самый лучший в мире.
Горечь вновь захлестнула его.
Курама помог ему подняться.
Они шли по пыльной дороге неспеша, и сами не знали, куда шли и зачем.
Через два дня прошёл густой, тёплый ливень, и их следы, такие странные, чем-то схожие, навсегда пропали в дорожной грязи.

Так и исчез из поля зрения истории Менма.
Последний из клана Учиха.

@темы: фикло, Наруто, Менма, Наруто/Саске

---

Иногда нужно сказать "нет"

Название: Иногда нужно сказать "нет"
Автор: Инфант
Пейринг: Наруто/Саске; остальные.
Рейтинг: R
Жанры: слеш
Размер: мини
Посвящение: Chara Kaufmann
Дисклаймер: не мое, выгоды не извлекаю.

Частица "нет" - жизненно необходимая штука. О ней, произнесенной разными персонажами в разных ситуациях:


- Нет, Саске, - глаза Наруто опасно переливались алым, когда он заметил около пакета с мусором Учиху, сжимающего в руках упаковку с раменом.

Саске не двигался.

- Нельзя, - четко и по слогам сказал Узумаки, указывая пальцем на рамен, - нель-зя, Учиха.

Они смотрели друг другу в глаза.
Саске сжимал катану.
Наруто сжимал зубы.

- Это, - повторил Узумаки, продолжая указывать на рамен, а затем скрещивая руки крестом перед Учихой, - нельзя, понимаешь?

Гений клана какое-то время не двигался. Пилил Наруто черным, неясным взглядом.

Саске отвернулся и ушел на кухню.
Саске положил рамен обратно в ящик.

***


- Нет? - иронично уточнил Киба, вертя в руках белую пачку с узором из тонких красных цветочков.
- Саске мой лучший друг, я пойду на всё, чтобы помочь ему. Друг, ты понимаешь?! Мы через столько прошли, ты же помнишь... Саске, он ушёл, он так много пережил, я...
- Так тебе точно презервативы не нужны? - перебил Киба, воровато оглядываясь по сторонам.
- Нет, - рявкнул Наруто, захлопывая дверь перед носом Инузуки.

"Ну и дурак", - шепнул Девятихвостый, разворачиваясь спиной к воротам клетки.

***


- Нет, - прошептал Гаара, в ужасе рассматривая идеально вымытый пол, сложенную аккуратной стопкой чистую одежду в шкафу.
У Наруто в квартире была перемыта вся посуда, а над столом висел герб в виде красно-белого веера.

- Нет, - спокойно, для самого себя повторил Гаара, закрывая дверь.

Конечно, нет.
Он просто всё не так понял.

***


- Нет, - с облегчением выдохнула Сакура, заглядывая за диван в квартире Наруто.

Саске здесь нет.
Часы на белой, чуть потрескавшейся стене показывали четыре часа утра.
Саске здесь не ночует.
Харуно радостно, искренне улыбнулась. Заглянула на всякий случай еще в большой громоздкий шкаф и под стол на кухне.
Саске не было.

- Нет, - с придыханием, счастливо произнесла Сакура, покидая квартиру.
Слава всем Богам, просто слухи.
У нее на душе было легко и спокойно.

"Дура", - мрачно подумал Саске, вылезая из-под кровати.

***


- Не-ет, - страдальчески закатил глаза Курама, - только не сегодня. Хватит. Я. Хочу. Поспать.
Наруто мысленно показал ему кулак и продолжил трахать Саске.

***


- Нет! - заорал Наруто, с размаху швыряя в Учиху веником и всем, что попадалось под руку.
Крик отразился от стен, эхом прошелся по улицам.

Это деревня скрытого Листа. В одном километре от Леса Смерти, где погибали приблизительно двадцать процентов сдающих экзамен на чунина, и всего в десяти километрах от нового логова Орочимару.

Здесь у них нападения двадцать один час в сутки и тренировки остальные три.
Одним словом - не курорт.
В Конохе у молодых хокаге большое уважение, бесплатные продукты и льготы на жилплощадь.
Одна проблема - вредители.
Обычно вредители - это кроты там или одуванчики в огороде.
Но только не в Конохе.
Но только не у Узумаки Наруто.

- Я сказал, чтобы ты выбил из своей головы это дерьмо! - не успокаивался Узумаки, хватаясь за кунай.

Вдруг застыл.
Вспомнил, что Саске - личность гордая.
А логово Орочимару всего в десяти километрах.

- Ты когда-нибудь прекратишь, теме? - уже значительно спокойнее поинтересовался Наруто.

Мстить за долгие годы самовнушения и Орчимаровских обедов вошло у Саске в привычку.

Саске был лишен возможности мстить по-крупному.
Поэтому он мстил по мелочам, совершенно не достойных клана Учиха.
Он пересаливал салаты, выбрасывал нужные бумаги и раскладывал книги по алфавиту, чем просто выводил Наруто из себя.

- Это был отчет по деятельности анбу, - вновь впадая в ярость, закричал Наруто, - за месяц, гребанный ублюдок!
- Я думал, это мусор, - безразлично отозвался Саске.

Узумаки тогда потерял контроль окончательно.
И с размаху заехал ладонью Учихе по заднице.
Саске побледнел.
Наруто хмыкнул и царственно, как это и подобает истинному хокаге, пошел на кухню.
Ночью так же царственно он пошел ночевать к Шикамару.
Не потому, что Саске выгнал его из дома.
Просто дома больше не существовало.
А Учиха потом долго стоял в очереди, чтобы заплатить штраф за уничтоженное государственное здание.

***

- Нет, - злобно заявил Саске, рассматривая женское кружевное бельё.

***


- Нет, нет, нет, - нервозно улыбаясь тараторил Наруто, - ты хорошая девушка, но нет, извини.
Хината потупила глаза, не замечая, что сзади горит алым мангёке шаринган.
Не замечала легкого потрескивания чидори между тонких белых пальцев.
Зато это прекрасно замечал Наруто.
И он знал, что иногда сказать "нет" жизненно необходимо.

Для всеобщего блага и счастья родной, любимой деревни.

@темы: фикло, Наруто, Наруто/Саске

---

Небольшая пошлая история.
Рейтинговая штучка с утра пораньше

читать дальше порно, порно весело-задорно

The end

@темы: рейтинг, Наруто, куклы, Наруто/Саске

---

Семейная драма

Я просто оставлю это здесь.
Небольшое видео про семейную жизнь Наруто и Саске с ютуба.
Нарезка, конечно, с недостатками, но с моим видением Саске...да, именно таким я его и вижу, черт возьми!
Песня неплохо вписалась.

http://m.youtube.com/watch?v=GSqdlpCP0zQ

@темы: видео, Наруто, Наруто/Саске

---

Королевство кривых зеркал.

Название: Королевство кривых зеркал.
Автор: Инфант.
Пейринг: Менма/Саске (Чараске)
Рейтинг: R
Жанр: слеш
Варнинг: упоминание секса между несовершеннолетними, иногда встречается мат и насиление, истеричный Саске (Чараске)
Дисклаймер: не мое, выгоды не извлекаю.

События параллельной реальности девятого фильма.


- Ну и иди, целуйся со своим Саске, - вопит Сакура, демонстративно хлопая дверью так, что трещат старые винты.
- Ну и пойду, - спокойно отвечает Менма, безразлично окидывая взглядом замеревших рядом друзей.
- Правда? - тонко улыбается Киба.
Менма хмыкает, задумчиво проводя пальцами по исщеплённой царапинами поверхности стола.
- Ты думаешь, мне слабо?
Киба отрицательно качает головой, знает - не слабо. Но Менма не замечает жеста. Или, возможно, просто не хочет замечать.
- А я вот пойду. И сделаю.
- Не надо, Менма-кун, - Хината улыбается-улыбается-улыбается. Так, что по телу сидящего рядом Шикамару проходит позорный озноб.
- Мы с тобой поспорили, собачник, - бросает Узумаки уже на ходу.
Фигура в меховом плаще скользит сквозь пёструю толпу, плавно исчезая из вида.
И что это, черт побери, сейчас было?

- Собачник? Но я ведь ненавижу собак...

Но Менма не слышит. В голове у него вихрь из надломленных мыслей. Им движет, должно быть, азарт.
Саске соглашается, когда ему предлагают пройтись.
Ему нравится Менма: он сильный, озлобленный и крутой. И девчонок у него уводить круто.
Просто так, делать потому что нечего.
- Я тут с собачником поспорил, - сообщает Менма, прислоняясь к стене.
- Бить будешь? - улыбается Саске.
- Нет. Иди сюда, - Узумаки неловко обхватывает руками талию, неловко прижимает к себе. Целует небрежно и быстро, а Саске даже не краснеет.
- М, - выдаёт Учиха, - ясно. Возьми на память, ладно?
Тонкими пальцами вдруг сдёргивает с себя побрякушку на цепочке и наматывает Менме на руку. Тот смотрит растерянно, раздраженно немного.
- Мы теперь... Это Самое? - вдруг интересуется Менма, рассматривая изящный подарок.
Саске жеманно смеётся, перед зеркалом тренировался, не иначе. Свет удачно играет на ямочках его щёк.

- Это Самое? Ну, пусть будет Это Самое.
Он коротко чмокает Менму в щеку и исчезает за ближайшим поворотом. А Узумаки еще долго стоит посреди черной улицы и размышляет над тем, во что ввязался на этот раз.

***
То Самое продвигается отлично: скрытно ото всех по лучшим законам мелодрамы.
Саске нравится развешивать лапшу на уши - у него на это, можно сказать, от природы дар.
Менма понимает, что на самом деле никто и не узнает. Просто мальчишкам - наплевать, а девчонки слишком любят Саске, чтобы снять розовые очки.
А если все-таки узнают - конец. Менму точно выставят насильником сердцеедом, с которым Саске обжимается лишь от невъеденной доброты ко всему живому.
И не только обжимается, кстати. После их первого раза Менма заявляет, что трахается Саске, в общем-то, не очень.
Саске хлопает дверью и на следующий вечер в наглую динамит Узумаки, запулив ему в лицо парочкой кунаев в качестве профилактики.

На утро Киба и Менма работают в паре на тренировке. И все бы ничего, но в тот самый неповторимый и ответственный момент, когда враг атакует в спину, все грешат надеждой, что напарник прикроет спину.
Вот и Киба надеется.
Только Менма прозевает. Не то, чтобы он и вправду не хочет прикрыть его; просто - прозевает. Даже головы не повернёт, куда там. Еще и нахамит, скотина такая.
- Будешь пропускать подобные удары - сдохнешь на первой же миссии, - бросает Узумаки, равнодушно полируя кунаи.
- Если бы ты меньше думал о своей Принцессе, мы бы...
Крепкий и точный удар в челюсть прерывает чересчур эмоциональную тираду.
На представление сбежались отчего-то моментально развеселившиеся шиноби.
- Пошел ты, любитель кошачих задниц. И вы все. - Озлобленно бросает Менма, оглядывая полигон. - Вы тоже.
- Нервный какой, - хмыкает Неджи, ловко обвязывая пальцы бинтами.
- Саске не дал, - едко констатирует факт Инудзука, сплёвывя кровь.
- Ты сам виноват, - пожимает плечами Шино, прослеживая взглядом траекторию полета осы в паре метров от головы Хинаты.

А эта черноокая сволочь, принцесса-непринцесса, после тренировок опять хватает розочку - красную, изящную розочку - и тащится по улицам.
И побрякушек понавешает на себя. Ожерельев, браслетов. Чёрт.
Люди, собирайтесь. Первый парень на деревне розочки раздаёт.
Стоит, как всегда, в цветнике. Окруженный толпой пёстрых нимф. Они все, черт возьми, к нему так близко. Так отвратительно, до рвотных спазмов в желудке. Слишком близко, их слишком много: ненастоящих, барби, жадных, слепых.

Менму коробит от этого зрелища как от переваренной каши.

- Йо, Менма, - Саске приветственно склоняет голову - ближе не подходит. Знает, поганец, как сильно Узумаки жаждет свернуть ему шею.
- Тебя Какаши звал.
Саске прищуривается. Изящно махает белой рукой на прощанье.
Саске знает, что Менма врет.
Он также знает, что трахается он куда лучше, чем "не очень".
Просто Узумаки - недовольный кретин. И жить без проблем он не может. Если их нет - он создаст, долго ждать не придётся.
А Менму не терзают муки совести. Он просто хочет сейчас.
Хочет Саске.
Желательно сзади, у стены и с засосами.

- Ревнуешь? - колко выдыхает Учиха.
У него в красивых глазищах черный бархат и фруктовая мяготь.
- Если хоть с одной из них ты решишь зайти дальше...
Саске аккуратно улыбается кончиками губ, плавно скользит рукой по внутренней стороне своего бедра, гибко откидывает шею. Выдыхает вульгарно и неожиданно:"Ах". Прогибается мягко и говорит так тихо, мелодично, как говорит только с ним:
- Никто, кроме тебя.
Менма одобрительно кивает, поглаживая ладонью кончики черных волос: Саске сегодня определённо хороший мальчик

Почему-то сексом они всегда занимаются в квартире у Менмы. На его узкой неудобной кровати. Чтобы Саске ерзал, недовольно хныкал от неудобства и глотал рваные вздохи.
Во время оргазма Саске говорит "Чёрт".
Менма всегда кончает молча.


Менма ревнует бешено и злобно. До белых нематериальных пятен перед глазами и спутанных мыслей.
Саске ревнует мстительно и кротко. До белых вполне материальных пятен на бледном лице и спутанных волос на затылке.


***
Они дерутся красиво и злобно.
Потенциал Саске - вещь загадочная. Он вроде как есть - а вроде и нет.
Учиха побеждал во всех спарингах, но драки с Узумаки, это...
Это не то.
Стоит им разойтись: дыхание горячо сбивается, адреналин тяжелыми ударами, клубками крови - прямо в виски, и Саске неожиданно тонко лыбится и, отбрасывая кунай, обвивает руками Менму за шею.

Саске говорит - его драки заводят, аж жуть. Особенно Менма. Весь такой мрачный и демон у него крутой...
Менма считает, что Учиха трус и отмазки у него дерьмовые.

- Приходи ночью, - шепчет Саске, ласкаясь о щёку.
- Сейчас, - хрипит Менма, хватая изворотливую сволочь за все неприличные места.
Учиха жеманно улыбается, закусывая влажные губы:
- Менма...там милые дамы, кафе...обещал...а-ах.
- Сейчас, - отрезает Узумаки.
В его руках потрескивает черная запретная (вообще-то) техника.
Учиха пожимает плечам, отчего лямки ползут вниз по красивым изгибам узких плеч.
Сейчас - так сейчас.

***
А потом Менма говорит Саске, что ненавидит долбанную Коноху.


Саске вдруг хватает его за локоть. Смотрит уверенно. Как смотрят глупцы перед своей первой битвой - с отчаянным желанием принести мало кому нужную жертву.
- Нам нужно сбежать, - серьёзно говорит Саске, - представляю выражение лица папаши...
- Что ты несёшь?
- Эта деревня сгнила изнутри, - Саске не понимает, что просто повторяет слова отца. Он даже не понимает их смысла. Хуже всего то, что ему уже все равно. Он и понимать-то ничего не хочет.

- Никуда ты не пойдешь, - отрезает Узумаки, нетерпеливо выдергивая руку из плена тонких пальцев, - Итачи с меня шкуру сдерёт.
Бледное лицо Саске искажается, расплывается в зеленоватом лунном свете. В глазах черными пузырями бурлит ярость, придушенная гордость и совсем детская обида.

Саске похож на красивую точёную куклу, выполненную по заказу придирчивых богачей. Только Саске собрал не мудрый, заботливый мастер. Его собрали где-нибудь за помойкой, подпольно, из вредных для здоровья химикатов. Вывернуть его наизнанку, и, ни дать - ни взять, найдёшь надпись "Смерть коноховским детям".

- Я все расскажу, - в тихом голосе младшего Учихи слишком явно сквозит бешенство, - Расскажу, что ты собираешься сделать.
Менма нехорошо усмехается, пожимает плечами и уходит.


Саске не рассказывает.

- Потому что трус, - безапелляционно заявляет Менма, раздраженно покручивая в руках побрякушку на серебряной цепочке.
Человек в оранжевой маске закатывает глаза и терпеливо дожидается момента, когда Менма перейдёт уже к обсуждению плана по уничтожению деревни.


***
- Отвали, оставь меня, - Саске шарахается в сторону от какой-то миловидной фаворитки, из-за чего побрякушка на его шее забавно позвякивает.

- Принцесса в истерике, - заговорщески шепчет Шикамару, подперев голову рукой.
- В истерике, - поражено замирает Ино.
- В истерике, - машинально повторяет Киба, - разве это не его обычное состояние?
- Вздор.

Менма впрочем тоже выглядит потрёпанным и немного озадаченным. На тренировках он зевает, пропускает атаки и вообще витает где-то в облаках.
- В чем дело? - спрашивает Гай, которого Узумаки едва не сшиб с ног на одной из главных улиц.

- В чем дело? - любопытствует Человек в Оранжевой Маске, с которым они уже привыкли по вечерам делиться адскими планами по захвату мира.
- Ничего, - Менма только пожимает плечами. День нападения на родную деревню приближался неумолимо быстро.
- Переживаешь за Коноху, - констатирует факт без-пяти-минут-Мадара, удобно развалившись на небольшом каменном выступе.
- У меня там девушка.
- Девушка? - иронично подытоживает.
- Девушка.
- Хорошенькая хоть?
Менма склоняет голову набок, задумчиво обводя взглядом комнату.
- Да.
Узумаки бредёт к двери. Пожалуй, сегодня нужно домой - папа возвращается с миссии. А после миссий он всегда такой раздражающий. Задает много вопросов. Хорошо, что Менма умеет врать.

- А братик этой девушки тебе по ушам не надаёт? - Человек в маске улыбается. Видно по наглым скачущим искоркам на радужке глаза.
Менма заливисто хохочет и говорит, что никакого братика у нее нет.
Он все еще думает, что он чертовски хорошо умеет врать.

- Ну-ну, - печально вздыхает без-пяти-минут-Мадара, размышляя над тем, что этот параллельный мир весь какой-то нескладный и некультяпистый. Всё тут как-то не то, и как-то ужасно не к месту:
Менма с его озлобленностью и безумным лисом на посылках; Саске, по последней моде впавший в меланхолию; Акацки, убирающее за Конохой дела погрязнее, да и все остальное.

Нелепая реальность, подредактированная нелепым подростком с детским комплексом всеобиды и девушкой-недевушкой в придачу.

***
А когда пресловутый план человека в маске совместно с Менмой терпит позорное и сокрушительное поражение - никто даже не удивляется.
Под таинственным преступником скрывается всего лишь то тот самый адский мальчик с Кьюби в животе. Никто не удивлен, хотя все стараются. Причитают, мол, надеялись, что на путь истинный встал, а он опять...вот.
Им, конечно, невдомёк, что свою "девушку" на время взрыва Узумаки припрятал в Акацки. Как бы между прочим вякнул при Итачи: мол, извини, но подорву ведь все к чертовой матери. Тот, естественно, бросился на эвакуацию строптивой Принцессы - и след простыл.
Саске отлично переживает взрыв новой техники Менмы километрах в тридцати от места происшествия. Не страдает но отделывается лёгким испугом.

Доброе действо только Итачи и оценит. Выразит в мимолетном признательном взгляде и понимающем вздохе.
Хотя, вообще-то, он против.
Но с Менмой не дерётся.
У Менмы - лис и влияние на непутевого братишку. Еще утащит его в какую-нибудь адскую отступничью глушь - ищи его потом по подземельям да по борделям, не приведи господи.

***

Хокаге сурово поглядывает на Узумаки сквозь линзы очков.
- Ты хоть понимаешь, что натворил?
- Да, Ваша Светлость, - Менма паясничает, за что сразу получает подзатыльник от рядом стоящей матери. Не такой заботливый подзатыльник, как это бывает в тяжелые времена. Подзатыльник злой и болезненный - Менме даже немного неловко.
Он хочет сказать что-то. Что-то оправдательное, несуразное и, наверное, глупое. Но дверь распахивается.
Неизбежно и совершенно внезапно.
На пороге - запыхавшийся Саске.
- Подождите, - говорит.
Все выжидающе смотрят на младшего Учиху: что, боже мой, этот хороший мальчик из приличной семьи тут забыл?..

Толпа девчонок во дворе восторженно вздыхает. Ждет, когда Прекрасный Принц Саске попросит за несчастного и злобного преступника. Да, столь благородный поступок определённо в его стиле!
Но Саске отчего-то говорит нечто совсем иное:

- Я все знал.
- В самом деле? - растерянно переспрашивает Цунаде, отрываясь от созерцания каких-то бумаг.
- Да, я...с ним заодно.
- Заткнись, - вдруг срывается Менма, - замолчи. Он лжет, мама, папа, ради бога, он лжет.
В голосе Менмы - внезапно - тусклость. Нотки, едва уловимые, отчаяния, безумия; в глазах надпись мигает синими искрами:"Не нужно, Саске".
Минато с Кушиной переглядываются. Недоуменно. Куда им, чёрт. А у Менмы кончики пальцев отчего-то колит и горло сводит болезненными спазмами - ёкает ощутимо до неприятной дрожи и осадка на сердце.

Не нужно ведь , придурок. Остановись. Возьми свою грёбанную розочку и иди флиртуй с дурочками по улицам.
Пожалуйста.

- Отправитесь в исправительный лагерь к Орочимару. Оба.
У хокаге нет ни времени, ни желания разбираться в этой голубоватой Санто-Барбаре. Хочет мальчишка в лагерь - будет ему лагерь. И Итачи может даже не просить.
Цунаде с размаху лепит на документ круглую печать деревни листа.

***


Орочимару в принципе нормальный шиноби, когда держится на безопасном расстоянии от бутылок с выпивкой.
Саске он нравится, а Менма считает, что у санина явная склонность к педофилии и прочим видам извращения.
Как-то раз Орочимару под градусам разболтает юным приятелям некоторые подробности его интимной жизни, после чего Менма устраивает, наверное, первую и единственную в своей жизни истерику.

- Я, ебать их всех, не хочу жить с этим спившимся повелителем всякой нечисти, - вопит Узумаки, с размаху разнося в щепки еще одну ни в чем не повинную дверь, - эти гребенные змеи. Повсюду. Ненавижу.

Саске это не нравится. Саске это совсем не нравится. Все-таки истерики всегда были только его прерогативой.
Он вдруг бросается Менме на шею, душит в объятьях, быстро и аккуратно целует шею, игнорируя крики и сдержанный мат.
Менма выдыхает, отчего-то вспоминая дурацкие уроки по управлению гневом.
Он поддается.
Охватывает ладонями покрасневшие щёки, бережно гладит загрубевшими пальцами - по привычке, будто слезы оттирает.

Саске хороший. В такие моменты - особенно. Тёплый, уютный и тихий. Свой.
До мелочей, до красного пятна от последней драки.

Надо заметить, на тренировках Менма лупасит ненавистного санина с нещадной периодичностью. Ублюдок странно смотрит на Саске.
А мысль, что младший Учиха может быть таким тёплым, уютным и тихим для кого-то другого Менме очень не нравится.

Саске с Менмой вообще неплохо ладят в последнее время. Тренируются, вместе лопают пресные орочимаровские обеды и трахаются раза по три в неделю.
Потом Саске от своего извечного кошмара вскакивает посреди ночи голый и растрепанный. В глазах у него - черная паника, Менма бы его стукнул, но гаденыш ближе к утру всегда такой ласковый и уязвимый, что рука застывает в воздухе, а потом машинально приглаживает растрепанные волосы.
Саске часто снится этот дурацкий сон, после которого он всегда очень болтливый и склонный к телячьим нежностям.

- Мне снится мир, Менма. Целый мир, ты представляешь?
В этом мире Саске больно. Все время очень больно и отчего-то мрачно. Он сильный, сильнее Менмы, это наверняка. И война там. Жуткая, бесконечная. И Итачи мёртвый, странный, непонятный.
А Менма там добрый очень. Светлый, взрывоопасный, искренний до безумия. У него руки тёплые и лазурно-бережный взгляд, но сон Саске все равно не нравится.
Менма отмахивается, конечно. Лис, наверное, треклятый лезет в подсознание к кому не лень.


Кьюби, к слову, нравится младший Учиха. Он даже как-то дал почесать ему спину после особо тщательных уговоров. Без шарингана в них не обошлось, но Менма считает - эти двое явно делают успехи.


***

- Что будет, когда мы выберемся из этой ужасной дыры, Менма? - шепчет Саске, прижимаясь щекой к шее неудачливого джинчурики.
- Будет апрель, идиот.
Саске фыркает, копошится, опрокидывая с тумбочки заботливо оставленную Орочимару кружку с водой.
- Не шуми, придурок.
- Ну, ты смотри. На шум сбежится сюда все орочимаровское логово, все шиноби деревни Листа, кошки, собаки и даже Кабуто. А мы тут голые в постели. И обнимаемся, Менма, - серьезно продолжает Саске, внимательно смотря на джинчурики.
- И что дальше? - позволяя себе улыбку, в темноте не видно.
- Как что? Все обязательно пафосно выронят что-нибудь из рук и будут долго шептать "Боже, какой кошмар". Ну забавно ли, Менма-кун?
- Ты идиот. Будто для них это неожиданность.
Саске трётся носом о плечо Менмы, улыбается мягко и совсем по-доброму.

- И Итачи прибежит...
- Спи уже, Саске.
- Сплю я, Менма, сплю.

@темы: фикло, Наруто, Саске, Менма

---

Огниво

Название: Огниво
Автор: Инфант
Пейринг: Наруто/Саске; Какаши, Сакура.
Рейтинг: NC-17
Жанры: слеш, мистика.
Размер: мини
Дисклаймер: не мое, выгоды не извлекаю.

Домик действительно был из сладостей. Со стенами из цветного, пестрого сахара и нежной, светло-розовой пастилы.
Крыша волнистая с запахом ежевичной глазури.
Наруто просиял: фонтан у лужайки бил сладким вишневым сиропом, ударяясь о полосатые стены застывшей карамели.
- Дурак ты что ли? - зашипел Саске, хватая за локоть. Его лук за спиной качнулся в такт плавным движениям.
Толстый дракон заворочался на плече, выпустил тонкое, серое облако дыма и посмотрел на Наруто с осуждением.
- Мы ели вчера утром. Я только чуть-чуть...
- Чуть-чуть ты, как же. По ушам получишь. Вот будешь знать, ведь как дитя малое.
Голос скользнул тихо, обдал душу порывами далекого севера и грустных эльфийских лесов.
Сакура загремела шлемом, перекинула тяжелый, с железной подбойкой, щит на другое плечо.
- Не учили тебя не подходить к сладким домам и лазурным озерам, что ли? С ведьмой давно не виделся? И было бы ради чего, далось тебе это сладкое, зубы испортишь, - Сакура ему кивнула и потащила дальше по дороге.
Какаши тяжело взирал на них из-под широких сиреневых краев шапки.

К утру стало видно замок. Заброшенный непонятно отчего, он не вызывал доверия, но ночевать, окруженными со всех сторон острым, густым лесом, было небезопасно.
Дома из подозрительных материалов лишь подтверждали наличие всякой нечисти.
Есть хотелось до боли в кончиках пальцев.
В рюкзаке не было и крошки, только заржавелый кинжал и пачка размытых от дождя карт.
Наруто отбросил его в сторону.
Голод выедал желудок острыми, редкими зубами, отдаваясь тупой болью где-то в районе горла.
Дракон рядом закряхтел, переваливаясь по песку грузными красными боками.
Тоже голодный.
- Наруто, до замка идти - всего ничего. Вставай уже.
Рюкзак Сакуры пах хлебом и мятой, Наруто почти забыл как дышать.
- Я есть хочу!
- Потерпишь.
Наруто сам съел свою провизию вчера и виноват, конечно же, сам.
Это было очевидно.

Когда они поднимались к замку, закат дребезжал оранжевым бледным заревом над верхушками деревьев в тумане - очень, кстати, нехорошем тумане. Какаши говорил, что лес проклятый, еще когда они не ступили на одинокую, в густом слое опавших листьев, тропинку, но теперь это становилось почти очевидно.
Заброшенный замок с широким двором и узкой покосившейся часовней казался спящим и каким-то почти сказочным.
Наруто потянулся в рюкзак за огнивом - единственным оберегом, какой у него был, но под пальцами очутилось что-то мягкое и нежно-съедобное.
Наруто вздрогнул.
Хлеб.
Саске гордо отвернулся, и Наруто стало так хорошо и стыдно одновременно, что он едва смог преодолеть дрожь.
Он жадно вцепился зубами в буханку хлеба, не обращая внимания на посеревший взгляд Сакуры и понимающий, строгий - Какаши.
- Осмотреться надо, - заметил Учиха, обводя тяжелым взглядом острые, узкие башни.
Хатаке снял шляпу и пожал плечами: кому как.
- Узумаки, пойдем.
Наруто поднял на него взгляд, наконец расправившись с хлебом.
Он был такой усталый и счастливый, что Сакура невольно отвела взгляд.
Дракон посмотрел вокруг себя каким-то по-драконьевски печальным взглядом.
Опасная зверушка, Какаши ведь сто раз говорил.

Саске скрылся за отворённой настежь дверью в широкий зал с развороченной мебелью и лоснившимися портретами.
На всех портретах лица были желтые с пустыми глазницами, а руки у всех были тонкими, как голые кости.
Наруто исчез следом.
И стало тихо, так тихо, что слышно было шелест перьев ссутулившихся грачей на черном решете ворот.

По Саске и не сказать было, что он эльф.
Какой эльф забрёл так далеко от дома?
Зато красивый был, как все эльфы, настолько, насколько это может быть. Тут и лилии, которые увядают перед белизной кожи и померкнувшее Солнце - перед глазами Наруто точно все темнело - и глаза, мягкие, глубокие.
И уши выдавали, конечно.
Хотя издалека не приметить было.

- Спасибо. Ты дал мне хлеб.
- Не понимаю, о чем ты.
Коридор кончался разрушенной стеной и видом на высокую, одинокую башню.
Из ее окна видно, наверное, всю страну. В душе сладко затрепетало:
- Залезем, Саске?
Учиха с сомнением посмотрел вверх, на маленькие кирпичики крыши, похожие на шляпу Какаши, и вздохнул.
- Залезем.
По дороге накатила грусть. Тяжелыми, вязкими волнами. Вспомнилась прошлая осень, ее горе и опавшая листва.
- Не ходил бы ты к Орочимару больше, Саске.
- Он мой учитель. Как и Джирайя - твой.
- Как же, - Наруто замер посреди крутой темной лестницы так, что Саске чуть не врезался в его спину, - таких учителей давно санитары с фонарями ищут.
- А твой вообще хлебал мухоморную настойку, уж молчал бы.
Замолчали. Лестница пахла холодом и могилой.

В башне была всего одна комната. Спальня в нежно-голубых тонах, пропахшая старой сказкой.
Принцессы не хватало на бледной с оборванным балдахином.
Наруто быстро компенсировал упущение, пихая Саске на высокую перину.
- Сдурел? - Учиха брыкался, пихал коленом, отчего кровать скрипела как-то отчаянно и громко.
Наруто смотрел на него - не отрываясь, сияющим, веселым взглядом, поймал пальцами лицо, резко притягивая к себе.
Язык скользил по губам, небу, ласкал язык Учихи, заставляя откинуть голову.
Сдаться.
Но Саске отфыркивался, словно ему пыльца попала в нос, бил ладонями по плечам.
Даже когда оказался прижатым к постели.
- Банальность сейчас скажу, - предупредил Наруто, глубоко вдыхая запах и быстро развязывая тонкие веревочки жилетки, - но ты такой...такой, Саске. Особенно, когда злишься.

Учиха тягуче смотрел из-под частых ресниц. Хныкал от привычки.
- Буйный ты очень, - Саске скользнул пальцам по лицу, задумчиво нахмурил тонкие линии бровей, - то тебе в проклятой лесу, то в гномьей норе, то на кровати в башне а ля спящая красотка или как там. Чего тебе неймётся?
- Люблю тебя просто, - веревочки поддались, рубашка распахнулась, открывая бледную грудь с едва заметной родинкой у ключицы.
- Рухнет все к черту, - выдохнул Учиха, когда губы прижались к гладкой груди, сильно прижались к соску, прикусывая, щекоча кожу колким дыханием.
Язык скользнул по ровной впадинке ко впалому животу, пальцы нежно нажали на выпирающие ребра.
Сердце глубоко сжали свинцовые округлые пальцы - ощущение вины полилось по венам.
Саске такой худой, а он съел его хлеб, даже не разломил.
Наруто вздрогнул всем телом, хотел отойти, но Саске вцепился в кольчугу намертво, не отпустил.
- Убью, - кратко предупредил.
И Наруто вернулся. Забрался руками под шероховатую поверхность штанов, стянул, закидывая почти болезненно бледные ноги к себе на талию.
Рухнул на Саске всем телом, за затылок притягивая к себе и приспуская с плеч рубашку.
Наруто смазано, безостановочно целовал шею, заставляя выдыхать, блаженно прикрывая глаза.
На бледных скулах играли маленькие тени от дрожащих ресниц.
Пальцы скользнули по животу вниз, в черные завитки волос на паху, Саске скрестил ноги за спиной, посмотрел вымученно-долго, влажно:
- Давай сейчас.
- Давно не было, - вздохнул Наруто, поглаживая член, слегка сжимая головку, уверенно ведя вниз.
- Сам знаю.
- Есть хоть что-нибудь? Настойка, может, осталась?
Саске отрицательно покачал головой, застонал слабо, сквозь зубы и притянул Узумаки к себе за бедра.
Коснулся губами члена, вобрал одним глубокими, горячим движением - не впервой. Наруто запрокинул голову, поглаживая ладонью растрепанные черные волосы на затылке и толкаясь вперед.
Пальцы Саске сжимали бедра, чуть царапаю ногтями.
Он всегда царапался, сколько Наруто помнит их отношения, начавшиеся, кстати, не в самом подходящем возрасте: никто из них толком не знал, как заниматься сексом, и ласки получались наивными, детскими, и даже Какаши не воспринимал их внезапные приступы телячьей нежности всерьёз.
До первого раза, естественно.
Тогда стало понятно, что добром не кончится - и не кончилось.
Саске отстранился, посмотрел снизу черным, шелковым взглядом и повернулся, утыкаясь носом в пахнущую гнилью простынь.
Наруто лег на него, переплетая пальцы на руках, потерся бедрами, намекая раздвинуть пошире ноги.
Саске отчаянно покраснел - почти как в первый раз, это все время так заводило. У Наруто до сих пор в ушах стояло его сорванное, тихое: "Ты что...не там...ты где меня трогаешь?" и прочие полуслова, полувздохи с претензией на агрессию.
Учиха все-таки продался. Раздвинул ноги, прогибаясь в плавной, словно чуть серебристой спине и в тот же момент чувствуя Наруто внутри себя.
Было больно и тяжело, но все равно - приятно. Наруто глухо дышал в его затылок, раскатисто трахая быстрыми движениями бедер.
Кровать грозилась обвалиться на них горой балдахина, пылью и пауков.
Рука Узумаки скользнула под живот, сильно сжимая член Саске и двигая рукой, едва в такт толчкам - было неудобно.
Саске вскрикнул, глуша звуки рукой: эхо сильное.
Будто Какаши и Сакура и не знают, куда они ушли и зачем.
Просто - привычка.
Не хотелось лишний раз афишировать перед ними столь интимное чувство блаженства.
Перед глазами маячил старый громоздкий комод и единственное треугольное окно - и вправду как в сказке.
Саске податливо толкнулся назад, задыхаясь от чувства единения, наполненности и влажного тела Наруто, прижавшегося к его спине.
Саске узкий, действительно, - давно не спали вместе, но Узумаки даже не жалеет, на кровати, пусть и так все лучше, чем на земле.
Учиха так сильно, судорожно сжимается вокруг него, сбито вскрикивая в руку.
Его уши, чуть заостренные, чувствительные контрастно смотрятся на фоне густого вороха волос.
Гибкими движениями скользит туда-сюда по кровати, вцепившись ладонями в ладони Наруто почти до боли.

Саске весь вздрагивает, выгибаясь, Узумаки видит, как закатываются глаза, взгляд на мгновение полыхает черным пожаром: я люблю тебя. Всю жизнь любил, и даже раньше. Навсегда. Навечно.

Волосы Саске пахнут эльфийской сталью и крапивой.
Оборванный кусочек какой-то красивой сказки про прекрасного принца.
Жаль только без принцессы.
Или нет. Наруто вот не жаль.
Только принц под другим принцем (вернее, почти). И кровать сломана, и замок брошен, и лес, как сыпь, наводнили дома из сладостей.
Наруто кончает на постель - Саске не любит, когда в него: до воды зачастую больше десяти верст хорошего бега.

Дыхание восстановить получается. Кое-как, глубокими, горькими вздохами.
Лежат какое-то время рядом, вороша одеяло в легком плену редкой паутины.
Уложились, сердца сошли с гулкого ритма, и Наруто невесомо обвёл пальцами бледные губы. Думал о чем-то своем.

- А махнули бы мы на север? Любовью заниматься под грудой теплых волчьих шкур.
Саске фыркнул, покачал головой:
- Лирики много.
- Коротали бы с тобой зимы на одном огниве. С банкой клюквы и сушеных фруктов, а, Учиха? - Наруто улыбнулся, провел пальцем по заостренной линии скул.
- Сгинешь ведь, идиот, - тихо проговорил Саске, хватаясь за полу плаща цепкой лихорадочной хваткой, - а я за тобой.
- С чего ты это?
- У нас кто начинает красиво говорить - не живет долго. Волки загрызут или драконы растерзают, - Саске обнял руку Наруто, утыкаясь головой в плечо, - помнишь Кибу? Тоже всё заливался о дворцах золотых и счастье - вот и сгинул.
- И то верно.

Кровать скрипнула, обдала воздух горсткой пушистой пыли.
- Я тебя здесь прямо как принцессу...
- Заткнись.

Сакура во дворе ударила мечом по гладкой, старинной поверхности камня. Отчаянный, колкий звон напугал большую стаю грачей.
Чёрный, ошеломленный рой густо наводнил узкие тоннели, и старый замок разрыдался их громким, пронзительным криком.
Задрожал тонкой дрожью взъерошенного плюща.
На небо опустилась мгла.

- Завтра до озера добредем, - Наруто закинул руки за голову и погладил Саске по волосам. Если повезет, освободим до конца года деревеньку, а там и зима, еду бы откладывать. И денег ведь - ни черта, еще с лета.
- Я жить хочу, Наруто.
В бледном свете уши Саске казались утонченно-острыми.
Постель совсем согрелась, ожила, принимая их в плен полугнилого одеяла.
Наруто нахмурился. Ветвистая тень расползалась по спальне.
- Замолчать бы тебе, Саске.
Саске выдохнул. Прижался губами к смуглой шее легким единичным касанием. Сказал тихо, как молитву:
- Хорошо.

Написано на последний арт Кишимото:

@темы: фикло, Наруто, Наруто/Саске

---

Время Медуз

Автор: Инфант.
Название: Время Медуз
Бета: Chara Kaufmann
Рейтинг: NC-17
Фандом: Naruto, Судная Ночь
Размер: планируется макси.
Пейринг: Наруто/Саске, Итачи, Джуго, Пейн, Конан, Орочимару и другие.
Жанры: Слэш, Ангст, Deathfic, Hurt/comfort, AU, Эксперимент, кроссовер.
Предупреждения: Секс с несовершеннолетними, Грейпфрут, Инцест, Нецензурная лексика.

Глава восьмая: Исповедь в темноте

— За Судную Ночь, — Хидан посреди улицы с размаху разбивает об асфальт бутылку с пивом, — за родину, нахуй. За Отцов Основателей, ебать их за ногу!
Хаширама нервно поводит плечами, стараясь привлекать меньше внимания.
Дом Джирайи маячит перед глазами серой, громоздкой громадой в мокром свете фонарей.
Подъезд пахнет кровью и прокисшим молоком.
Тяжелую дверь открывает Конан. Бледно улыбается, пропуская в квартиру.
— Сенджу? — Пейн поднимается со стула, едва не роняя стакан с яблочным соком.
Хаширама немного неловко улыбается.
— У вас все в порядке?
— Да, — Конан, закутанная в резную, мягкую шаль, нежно обнимает Яхико за плечи, прислоняясь лбом к его виску, — все живы. А Вы как?
— Пришлось отсидеться у Какаши. Мне, право, неловко всем надоедать сейчас, но дело крайней важности. Мне нужно увидеть Джирайю. Немедленно.
Пейн кивает, закрывая ноутбук.
— Он у себя.
Сенджу кивает и исчезает за дверью в кабинет.
Дверь тихо скрипит, Наруто замирает у входа, прислонившись к косяку.
— Что происходит?
Никто ему не отвечает, и приходиться задавать вопрос снова — на повышенных тонах, с претензией на ответ.
— Ты, черт побери, совсем охерел? — Яхико отбрасывает пустой стакан, поднимая на младшего ледяной взгляд, — каким тоном ты со мной разговариваешь?
— Сколько можно?! — внезапно орёт Наруто, хватаясь за голову, — Я сто раз извинился, что вчера так вышло, я потерял счет времени, и...
— Голову ты свою нигде не потерял? — сухо интересуется Пейн, поднимаясь, — И хватит. Я сказал, разговор закончен. Ты наказан, и отправляйся к себе в комнату.
— Яхико, — слышится из-за двери голос Джирайи мрачной, холодящей душу мелодией, — подойди.
Конан вздрагивает, смотрит на Пейна растерянно. Целует его в лоб еле ощутимым воздушным касанием и уплывает на кухню. Её белая шаль будто светится в коротких искрах уличных фонарей.
Наруто закатывает глаза, останавливаясь у двери в коридор.
Так тихо, ужасно тихо — как бывает только после Судной Ночи.
Слышно, как послушно отсчитывает этажи лифт.
Наруто слышит, как шумят его двери на их этаже.
Затем шаги — сбитые, поспешные и дрожь одиночного звонка.
— Кого там еще принесло? — тихо спрашивает Конан, открывая дверь мерной чередой звонких поворотов ключа.

На пороге Саске в короткой кожаной куртке.
Он стоит босиком.
Белые ступни усеяны хаотичными пятнышками грязи.
Конан бледнеет, стыдливо отходит, тихо притворив за собой дверь.

— Саске? — Наруто впускает его в квартиру, замечая угловатые движения и бледные, сломанные дрожью пальцы. — Ты чего?
— Наруто, давай уедем.

В наступившей тишине слышно, как толстый попугай Лис шуршит пёстрыми злаками корма.

— Ты выпил, Саске?

Учиха испепеляет его взглядом, но слабо, устало. Через силу. Без прежнего удовольствия и ухмылки.
— Я уезжаю.
Саске прислоняется спиной к двери, поджимая к себе ноги.
— Не важно, куда. Подальше. К чёрту. Ты со мной поедешь?
Наруто со страхом смотрит на Саске. Саске не пьян.
— Куда же мы поедем? У нас ни денег, ни образования, ни жилья, ни черта, Саске, — примирительно, словно с капризным ребёнком.
Учиха хмыкает.
— Будем...как там говорится?.. "Как птицы, даром Божей пищи". Собирайся.
Наруто устало закрывает глаза.
— Саске, ты не понял. Иди домой.
Учиха вздрагивает, смотрит на Узумаки чуть расширившимися пыльно-чёрными глазами. Сжимает бледными пальцами ворот.
Злится, наверное.
— Я ушёл из дома, — говорит он спустя какое-то время. Хочет добавить "к тебе", но встречается с синим пронзительно-колким взглядом. И молчит.
— Так вернись, — Наруто устало трет переносицу, — ты поссорился с братом?
— Да, — помолчав.
— Он очень тебя любит.
Наруто натянуто улыбается, выжидающе смотрит на Саске.
— Даже больше, чем ты думаешь.
Узумаки хмурится, отводит взгляд — думает о своём.
Ему вспоминаются ночные кошмары. Зловонные, липкие кошмары. Когда просыпаешься один в темноте, и только за окном дрожит фонарь-медуза.
Вспоминается, что он не боится приносить домой незачеты за триместровые тесты.
Вспоминается, что ему нельзя трогать выпивку. Не потому, что вредно.
А потому что она Джирайи.
Наруто чувствует отвратительный привкус горечи.
Разочарования. И еще немного - светлой, тихой зависти.

— Пообещай мне, что сейчас пойдёшь домой и упокоишься, хорошо? — Наруто сжимает его прохладную ладонь, ласкает тёплым пальцем запястье. Касается сухими губами шеи, помогает Саске подняться.
— До завтра, Саске.
Учиха замирает в дверях.

— Так, стоп! — в коридоре появляется Яхико, весь исполненный какого-то невероятного движения, — Учиха, а ну быстро внутрь.
Саске испытывающе смотрит на Пейна, но все же заходит, медленно проходя мимо Наруто. Прислоняется спиной к бежевой стене, скрестив на груди руки.
Дверь хлопает, Конан лязгает железным ключом, разрезая прохладную, скользкую тишину.
— Наруто, — наконец спокойно говорит Яхико, устало потирая ладонью лоб, — сейчас идешь и собираешь вещи. Только самое необходимое, чтобы через десять минут был здесь.
— Но что...
— Я сказал сейчас же, - Наруто чуть бледнеет, пропадает в черной дыре дверного проёма, — Учиха, иди на кухню.

Хаширама за столом что-то ищет в ноутбуке.
Саске садиться рядом, подперев голову рукой.
— Привет, — Сенджу отодвигает ноутбук, внимательно смотря на Учиху мягким ореховым взглядом.
— Добрый вечер, — кивает Саске, скучающе поглядывая на изрезанную царапинами панель ноутбука.
— Как ты себя чувствуешь?
Саске вздрагивает, резко отшатываясь от стола
— С чего бы мне чувствовать себя как-то не так?
— При нормальных обстоятельствах не бегут из дома посреди ночи, не обуваясь.
Учиха молчит. Машинально смотрит на белые ступни на фоне чуть кривых досок паркета.
— Это не Ваше дело.
— Саске, послушай меня. Назревает серьёзный экономический кризис. Ты ведь слышал об этом, не так ли? Цены на природные ресурсы падают. Не сейчас, но через пару недель, месяцев начнётся ад.
Учиха откидывается на стуле. Заинтересованно разглядывает Хашираму, чуть нахмурившись.
— Ну и что?
— Угадай, кого в этом обвинят?
Саске усмехается, склоняя голову на бок:
— Конечно, оппозицию. Но мне-то что до вас за дело?
Сенджу проводит пальцем по белому краю ноутбука. Поднимает голову, смотря прямо в глаза.
— Никакого. Но если ты хочешь исчезнуть — сейчас самое время.
Учиха вздрагивает. Его взгляд застывает на одной точке.
— Грядет катастрофа, Саске, — тихо продолжает Хаширама, — хочешь начать все сначала — лучшего шанса не может и быть.
— И куда я, по-Вашему, денусь? — спокойно спрашивает Учиха, отрывая наконец взгляд от квадратных упаковок лапши, — у меня ни денег, ни образования, ни черта.
— Не ты ли пять минут назад предлагал это Наруто? — Хаширама слегка улыбается, — у тебя ведь был какой-то план, верно?
— Не было у меня никакого плана.
— Твой дядя, — медленно говорит Сенджу, прислушиваясь к шорохам гостиной, — Шисуи. У него квартира в районе города за лесом, это самая окраина. Пока там безопасно. Гораздо более безопасно, чем здесь. Джирайя отправляет туда Наруто. Об этой квартире никто не знает. Даже твой брат.

Саске переводит взгляд на окно. Гроздья листьев скребут стекло.
Пьяный уличный хохот. Море лимонного от фонарей асфальта.
Наруто с рюкзаком у двери.
Все не так досадно. Может, и мерзость, но как теперь иначе?
Пустынные улицы, дома с людьми и драмой телеэкрана.
Идти больше...некуда.
— Я согласен.


На вокзале и так поздно полно людей. С ящиками, граблями. Все пропахшие шашлыком и помидорной рассадой.
До отхода электрички десять минут.
Перед глазами — сквозь грязное стекло — очертания родного города, спящие, коричневые силуэты. Запах июньской ночи, грязно-желтый асфальт в лепёшках жвачки.
Пьяная компания на голубоватых сидениях.
Толчок и мерная качка подтрёпанного поезда.
Не видно совсем ничего. Всё рельсы, клочки ночи, и едет, едет — всё в никуда.
Наруто сжимает его ладонь.
Пальцы скользят по голубоватому, пластиковому сиденью, потом глядят его запястье.
— Не трогай меня.
Наруто вздрагивает. Удивленно смотрит на Саске, так и не убрав руку.
— Я сказал тебе отвалить.
— Ты чего?
Вопрос звучит тихо, поезд встряхивает на ровных рельсах. Внизу вьется широкая, мрачная река, острые берега с гибкой линией берез.
— Оставь меня в покое, — Саске прислоняется лбом к теплому стеклу. Смотрит на дома, лес, пеструю ленту ночных пейзажей.
Женщина сидит позади них. Широко улыбается, смотря все в одну точку.
Ее кожа блестит, как пластик, а жуткая кривая улыбка въедается в душу до крепкой паранойи.
— Не смотри на нее, — просит Саске, закрывая голову руками.
— Саске, — выдыхает Наруто, перетягивая Учиху к себе на колени, — Саске, прости.
Учиха нажимает руками на плечи, мотает головой. Женщина все смотрит на него неподвижным взглядом и дико улыбается из полумрака вагона. Их всего трое и она ближе. Ее желтые губы открыты, поедая ночную гладкую пелену.

— Прости, прости, умоляю, прости меня, — теплый нос скользит по коже шеи, мягким прядям черных волос, ладони обнимают его руки, — Саске...

Ночь хватает его за уши — пора повзрослеть, глупый Саске.
Пальцы дрожат, хватаясь за оранжевую футболку.
Женщина встает со своего места, кривая шея повернуть в его сторону. Она широко, деревянно улыбается шумно перебираясь по вагону
— Саске, пожалуйста, хватит. Посмотри на меня.

Наруто всерьез пугается. Надо что-то сделать. Сейчас.
Узумаки широко открывает глаза — идея приходит мгновенно, освещая сознание короткой, желанной вспышкой.
Он тянется за коробкой спичек.
Шуршаще чиркает одной прямо перед носом Саске, заставляя смотреть на пламя.
Глаза Саске замирают на узком, робком пламени в центре полнейшего кошмара.
Красном, погасающем черными, круглыми угольками.

На коже чувствуется горячее прикосновения губ.
Наруто целует его, закрывая ладонью глаза.
Вторая рука поглаживает бедро.
— ... хорошо, Саске?
— Хорошо, — кивает, цепляясь за рукава — не отпускай.
Не надо.
Горячие губы скользят по пальцам, ладонями. Как хорошо. Наруто.
Саске откидывает голову назад, гладит растрепанный желтые волосы.
Наруто.
Звук расстегивающейся молнии, Наруто ласково гладит бледный живот.
— Что ты?.. — Саске приподнимается, хватаясь за плечи Узумаки, — Ты что?
— Саске, ты только сядь, — мягко настаивает Наруто, поглаживая бедра, — все хорошо, никто нас не увидит, только успокойся.

Наруто слегка сжимает член сквозь нижнее бельё, прикасается губами, заставляя рвано выдохнуть.
Узумаки медленно водит рукой, возбуждая сильнее. До жара. Огня в душе и хриплого бессвязного шепота: "Продолжай".
У него во рту горячо, язык послушно обводит головку, губы плотно сжимают, Наруто опускает голову вниз. Ниже. Ниже. Саске изгибается, хватаясь за оконную раму.
Как хорошо. Узумаки правда старается, быстро двигает головой, фиксируя бедра. Пальцы скользят ниже, дразнящими движениями чуть сжимают основание, зарываются в короткие завитки паховых волос.
Наруто отстраняется. Целует долго, слегка обхватывая губами и обдавая влажным дыханием, и доводит Учиху до оргазма рукой.

Саске вздрагивает всем телом. Смотрит на какую-то платформу. Железную табличку. Буквы красные.
Наруто достаёт из рюкзака полотенце. Саске чувствует его осторожное, пушистое касание между ног.
Узумаки помогает ему одеться и сажает к себе на колени.
— Ты...псих, — наконец изрекает Саске, мутным взглядом обводя хорошо освещенный вагон.
— Уж кто бы говорил, — Наруто гладит его по волосам, утягивая к себе на плечо, — где твоя женщина с кривым ртом, на которую не смотреть? Сошла?
— Заткнись.


В руке зажат лист с указанием, как добраться до квартиры. Учиху приходится тащить волоком, притом он всячески сопротивляется.
В пустом ночном автобусе удобно устраиваются в самом конце. Саске прислоняется лбом к окну, тяжело прикрывая веки.
— Саске, — Наруто тормошит его, — Саске, ты брату бы позвонил.
— Отвали.
Учиха хохлится, пряча лицо в отвороты куртки. Хмурится, еще больше отворачиваясь к широкому, паяльному окну.
Мимо проносится спящий торговый центр, рекламный, унылый щит на белой, округлой ножке.
— Саске, он ведь болен серьезно.

Наруто знает, что у Итачи сердечная недостаточность третьей степени.
По сути, все знают, но почему-то это выставлено какой-то изощренной тайной.

— Болен? — Саске сонно откидывается на спинку, зажмуриваясь, говорит еле слышно, сквозь мягкую, липкую дрёму, — Надеюсь, не венерическое?
Наруто вздрагивает. Всем телом поворачивается к Учихе, в ужасе тормоша того за плечо.
— Саске? Саске, ты чего? Ты... — в сознании всплывает голос Джуго, голые ступни Учихи в дверном проёме, — какое венерическое?! Да что ты...
— Так не венерическое?
Наруто с нескрываемым страхом смотрит на взъерошенного, полуспящего Учиху.
— Нет, — тяжело сглатывая, — не венерическое.
Саске фыркает, устраиваясь на плече Наруто, прячет руки в кармане и шепчет:
— Ну и спи тогда, чего привязался-то?

Автобус тихо гудит, плывет по темноте, узкими, продолговатой линией.
На часах уже начало пятого, и Наруто становится не по себе, когда он замечает, что на небе как-то странно отсутствует рассвет.

@темы: фикло, Наруто, Время Медуз, Наруто/Саске

---

Хорошенький

Название: Хорошенький.
Автор: Инфант
Пейринг: Наруто/Саске; Какаши, Сакура.
Рейтинг: R
Жанры: слеш, юмор.
Размер: мини
Дисклаймер: не мое, выгоды не извлекаю.

Путешествие в страну Земли, как выяснилось, было гораздо более непредсказуемым, чем это вообще можно было вообразить.

Путешествие в страну Земли, как выяснилось, было гораздо более нудным, чем можно было только вообразить.
Наруто не ныл только потому, что уже устал даже ныть.
Никаких нападений на них не совершалось, путешествие превратилось в тягучую, невозможную рутину уже на четвертый день.
Саске держался лучше. Хотя на его лице было ясно написано, что он думает об этом бессмысленном предприятии.
Уничтожение группировки мелких отступников, засевших где-то среди бескрайних болот, было той еще задачей.
Наруто погрузил в рот горсть огненно-красных ягод, закинул руки за спину, от скуки посматривая на товарищей по несчастью.
Язык обожгло горечью.

— Гадость.

Узумаки скривился, сплевывая мелкую россыпь косточек.

— Никто не заставлял тебя есть все свои запасы в первые три дня, — Сакура вышагивала справа от Саске, с переменным успехом делая вид, будто ни капельки не устала.

Саске не поддержал беседу, упрямо смотря только перед собой.

Они шли по узкой, мокрой от дождя дороге. Ноги давно покрылись сухой корочкой грязи и узором из хаотичных красных кружочков от укусов комаров.
Мерзкие существа вились вокруг седьмой команды бесноватым густым роем и никак не хотели отставать.
Цела осталась только Сакура, дальновидно прихватившая с собой пахучий крем. Она бы с удовольствием поделилась им с Саске, но тот не просил.

Какаши шел впереди, почитывая книгу прямо на ходу — чужой чакры поблизости не ощущалось.

— Может, в следующий раз будешь думать, прежде чем делать, — вдруг выдал Саске, все так же не отрывая напряженного взгляда от дороги впереди.

— Теме, это все ты виноват!

— Интересно, в чем.

— Наруто, отстань от него!

Хатаке остановился, прервал разразившиеся препирательства парочкой кунаев, с свистом отлетевших от железных протекторов на лбу нерадивых учеников.

— У меня для вас троих задание.

Должно было прозвучать заманчиво, но Наруто почувствовал, что ему стало еще тоскливей.

— Ну, Какаши-сенсей, мы ведь уже помирились.

И без того кислая физиономия Учихи помрачнела сильнее, а Сакура только едва заметно улыбнулась той улыбкой, какой обычно улыбаются дети в рекламе фруктовых йогуртов.

— Нет. Задание. Отнеситесь к этому ответственно.

— Что за задание? — без особо интереса спросил Саске, в душе явно надеясь услышать что-нибудь про внеплановые тренировки, практику чидори или хотя бы пробежку по болотистой местности.

— Сыграйте в "Угадай, на что я смотрю" и не делайте эту миссию еще более невыносимой.

Какаши отвернулся, продолжая спокойно продвигаться вперед.
Солнце нещадно палило, пахло гнилью и тиной.
И еще немного — лимоном от настойки Сакуры, которой она отпугивала комаров.

— Я вижу что-то зеленое и опасное, — лениво начал Наруто, на ходу открывая рюкзак.

— Болото.

Следов еды в рюкзаке не было обнаружено.

— Я вижу что-то... глубокое с цветами.

— Болото?

— Да, — радостно согласилась Харуно, пытаясь поднять самой себе настроение.

— Твоя очередь, теме.

— Я вижу что-то бесконечное и тупое.

— Дай угадаю, это болото?

— Ты неотразим, добе, — ледяной голос так и сочился сарказмом.

Какаши закатил глаза, предупреждающе поднял руку:

— Я же сказал, отнестись серьёзно.

Все трое синхронно кивнули и ненадолго замолчали.
Саске продолжил, проявив, вообще, удивительную для него инициативу:

— Я вижу что-то черно-синее и красивое.

— Себя что ли, теме?

На мгновение воцарилась тишина.

— Вообще-то я имел ввиду цветок, уссаринтонкачи.

Наруто не ответил.

На дереве у изумрудного, прикрытого сеточкой тины берега, колыхался от ветерка черно-синий пушистый цветок.

Больше в игру они не играли, и Какаши даже не стал возражать.


Где-то около полудня набрели на речку и остановились на привал наловить рыбы и осмотреть местность.

Какаши ушёл обследовать окрестности, Сакуру отправили искать ветки для костра.
Наруто с Саске остались ловить рыбу.
Учиха невозмутимо стянул одежду и в одних трусах направился к речке.
Вода приятно холодила ступни.

— Долго мне еще тебя ждать, идиот?

Наруто хмыкнул, сбросил изрядно помятую оранжевую толстовку и штаны.
Широким шагом побрел к берегу...
А потом темнота.


Очнулся Наруто от зуда в области запястий и боли во всем теле.
Он все так же был на берегу.

— Очнулся, наконец, — сухо прозвучало над ухом.

Наруто дернулся, поднял взгляд на человека лет сорока в маске из павлиньих перьев.
Что за тупой прикид?..
Видимо, все выражение лица Узумаки на секунду выразило эту неозвученную мысль, потому что он тут же схлопотал кулаком под дых.
Саске сидел рядом. Тоже связанный и тоже с выражением лица аля "Да вы издеваетесь?".

— Мы специализируемся на оглушающий техниках...

— Я разве что-то спросил?..

— Заткнись.

Помолчали.

— Эй, ты, — бросил лидер в пышной креативной маске одному из своих, — присмотри за этими двумя, а мы поищем остальных.

Группа отступников постепенно начала подниматься с насиженных на прохладном берегу мест и отряхивать брюки от золотистых песчинок.

— А этому, — лидер указал пальцем на Учиху, — глаза завяжите. У него шаринган.

Наруто напряженно смотрел, как Саске завязывают глаза, придерживая при этом за колено.
Секундучку.
Это еще зачем?..

— Что делать, если надумают бежать?

Лидер задумался. Потер короткими толстыми пальцами растрепавшиеся перья маски.

— Блондина убей на месте, второго... оставь. С собой его заберем.

— Хорошенький.

— Очень, — подтвердил лидер и пафосно исчез, просочившись сквозь зеленую шелестящую стену болотных кустов.

— У вас в стране Земли все такие двинутые? — мрачно поинтересовался Наруто, пробуя пошевелить связанными за спиной руками.

— Молчать! — рявкнул отступник, облокотился спиной на дерево и начал наблюдать.

Веревки в несколько раз обвивались вокруг торса. Запястья тоже были вывернуты и надежно зафиксированы.
Кунаев по ощущением в карманах не было.
Дерьмо.

Наруто посмотрел на Саске. Тот сидел, не шелохнувшись. Видимо, тайный смысл слова "хорошенький" дошел до него чуть лучше, чем до Узумаки.
И все последствия, которое это определение грозилось за собой нести, Саске тоже осознал в полной мере.

Время шло.
Наруто не отрывал взгляда от Саске, пытаясь придумать хоть какое-то подобие плана.
Но идей не было.
А время — шло.

— Саске, — нерешительно начал Наруто, стараясь подползти ближе.

— Не шуми, — холодно отрезал Учиха, не шевельнувшись.

— Ублюдок...

— Тихо, я сказал.

— Да какого?..

Саске склонил голову в бок, а потом кивнул в сторону оставленного их сторожить отступника.

— Проверь, он смотрит на нас?

Наруто осторожно повернулся.
И не смог поверить своим глазам.
Черт возьми.

— Он спит, теме.

Учиха фыркнул, пошевелил крепко прижатыми к телу плечами.

— Да быть этого не может.

— Зуб даю.

На какое-то время стало тихо, потом Саске коротко вздохнул и с видом великомученика произнес:

— Попробуй перегрызть верёвки.

— Чего?! Сам грызи.

— Идиот, — прохрипел Саске, — у меня глаза завязаны.

— И что?!

Отступник у дерева зашуршал, переворачиваясь на другой бок.
Где-то квакнула лягушка. С тихим шумом ласкались о берег короткие волны.

— Ладно, теме. Иди сюда.

Учиха вздрогнул, почему-то вспомнилось "хорошенький".
И последствия.
Саске подполз ближе, ориентируясь на голос.

— Черт, ты далеко. Закинь ноги мне на талию.

— Да пошел ты, — вдруг совсем не по-учиховски рявкнул Саске, резко отстраняясь.

— Ну как хочешь, Саске. Будешь в скором времени хорошеньким в какой-нибудь отступничьей глуши, мы тебя по борделям искать не будем.

Узумаки все-таки был не таким дебилом, как это казалось на первый взгляд.
Весь ужас "хорошенького" он тоже оценил и принял к сведению.

— Либо я, либо мистер павлинья маска.

Саске колебался. Потом злобно фыркнул, двинул бедрами, обнимая Наруто ногами за пояс и притягивая к себе.
Наруто охнул, утыкаясь лицом в черные волосы.

— Быстрее давай.

Наруто опустился ниже. Непроизвольно мазнул носом по теплой коже ключицы и вцепился зубами в веревку.

Все пошло не столь гладко, как хотелось бы.
Язык постоянно соскальзывал с веревки, и Наруто практически присосался к коже грудной клетки.
При этом он еще умудрялся постоянно... двигаться своими чертовыми бедрами.
Саске выдохнул сквозь зубы, откидываясь чуть назад. Прохрипел, судорожно ощущая, как Узумаки вбивает его в песок.
Это рождало нездоровые ассоциации.
Саске почти ощутил себя "хорошеньким", и это неимоверно его разозлило.

— Прекра...прекрати, черт... ох, добе.

Наруто вздрогнул всем телом. Шокировано уставился на распростёртого под ним Саске так, словно видел его впервые в жизни.

— Что?

— Ты об меня трёшься.

Учиха уже приготовился к оглушающему ору, обзывательствам и даже к удару в глаз, но...

— Что хочу, то и делаю, — совершенно спокойно заявил Наруто, опрокидывая Учиху на песок.

Саске закусил губу, отворачиваясь.
Веревка была оставлена в покое.

— У тебя встал, — проинформировал Узумаки, бесстыднее прижимаясь к нему бедрами.

Саске хотел сказать, что Наруто ничем не лучше — Учиха отлично чувствовал упирающийся ему в промежность член. Но отчего-то передумал.
Узумаки все на секунду остановился, крепко вжавшись в Учиху бедрами.

— Ты закончил? — Учтиво осведомился Саске, сверля Наруто посеревшим взглядом через преграду белой повязки.

— Саске...

— Просто заткнись и грызи верёвку.

— Но я еще не...

— Развяжи, придурок, — выдохнул Саске, пытаясь рассмотреть силуэт Наруто сквозь ткань повязки.

Наруто с сомнением на него посмотрел, но решил поверить: обратно впился зубами в мокрую веревку, при этом иногда соскальзывая губами по слегка влажной коже ниже, оставляя засосы.
Погодите-ка, за...что?

— Не смей, — взвился Учиха, пытаясь лягнуть Узумаки ногами.

Но в этот момент произошло нечто совсем выходящее за рамки.
Наруто просто резко ощутил сзади чью-то знакомую чакру, а потом воцарившуюся тишину прорезало понимающее:

— Оу.

Какаши с некоторым удивлением рассматривал представившуюся ему картину, не слишком торопясь освобождать подопечных из затруднительной ситуации.

— Черт, это не...Какаши-сенсей, помогите, они... какую-то ублюдочную технику... связали вот и Саске хорошеньким назвали. Да развяжите вы нас, дьявол побери?

Какаши задумчиво убрал книгу в карман.
Внимательно на них посмотрел.
И сказал просто:

— Нет.


— Что?! — взревел Наруто, дергаясь со всей силы, — да какого?!

Учиха вздрогнул, толкнул Наруто, призываю прекратить эти движения, но тот, казалось, ничего не заметил.

— Сами, — спокойно отрезал Хатаке, — а я пойду найду остальных.

Какаши исчез где-то в лесу.
Наруто посмотрел на Саске, обреченно опустился к веревке.
Спустя какое-то время — все же перегрыз.
Приготовился к драке, попытался даже кое-как жизненно важные органы прикрыть, если Учиха совсем уж взбесится.
Но Саске только скинул с себя веревки. Потянулся к лицу и убрал повязку.
Затем закрыл глаза и расслабленно распластался на песке.

— Эм, Саске.

— Давай уже.

Наруто фыркнул.

— А меня развязать не хочешь?

— Вот еще. Давай, пока я не передумал.

Глаз так и не открыл.
Уверенность как ветром сдуло.

— Черт, Саске, — выдохнул Наруто ему в ухо, вновь скользя вдоль его тела, — так хорошо.

— Заткнись. Ничего... не хочу об этом знать.

Они валялись на песке довольно долго. Терлись друг о друга, стараясь урвать для себя кусочек наслаждения.
Наруто думал о том, что тихие стоны Саске, его дрожь и откровенную уязвимость он запомнит, наверное, на всю оставшуюся жизнь.
Саске ни о чем не думал — ему было хорошо.

Когда все закончилось, они полежали рядом какое-то время. Саске отвернулся и устало упирался лбом в песок.

— Развяжешь, может?

— Отвали, — вяло бросил Учиха.

— Теме... — постепенно закипая, — сейчас же развяжи!

— И что ты только Сакуре скажешь, добе? — мстительно выдал Саске, пихая Узумаки локтем.

Тот затих на мгновение.

— Я вам тут не мешаю? — холодно вмешался застывший у дерева отступник.

Саске лениво повернулся к нему. Посмотрел как-то удрученно и начал подниматься.

--
Дальше ехали на похищенной у отступников повозке в полной тишине.
Сакура счастливо обрабатывала Учихе ссадины на ноге. Не то, чтобы тот просил, но...

— Теме, может, ты перестанешь делать такое выражение лица?

— Другое, тебе понравившиеся, выражение я не могу себе позволить при посторонних лицах, — фыркнул Саске, отбирая у Сакуры пластырь.

Столь длинные реплики были Учихе не свойственны. Он вообще редко изъяснялся двояко.
Происшествие вызвало противоречивую реакцию, забыто было нескоро и с трудом.

Наруто густо покраснел и отвернулся.
Подумал, что Саске все-таки хорошенький, что бы там ни устраивал и что бы ни говорил.
Все-таки хорошенький.

Наруто бы тоже его оставил, будь он злобным отступником в павлиньей маске.
Но он им не был.
Поэтому Саске вечером все же набил ему морду, а миссию они позорно провалили.
Цунаде потом долго-долго-долго кричала, а Какаши перестал на какое-то время досаждать им играми в "Угадай, на что я смотрю", уроками по взаимопониманию и прочими, приводящими, как выяснилось, к непредсказуемым последствиям, упражнениями

@темы: Сакура, Какаши, фикло, Наруто, Наруто/Саске

---

Двое в доме, не считая саннина.

Автор: Инфант.
Название: Двое в доме, не считая саннина.
Бета: Chara Kaufmann
Персонажи: Наруто/Саске; Орочимару.
Жанр: слеш, юмор.
Варнинг: опасные интерпретации персонажей.
Размер: мини
Состояние: закончен.
Дисклаймер: персонажи не мои, выгоды не извлекаю.

Словарь Уильяма Шекспира, по подсчету исследователей, составляет 12 000 слов. Словарь негра из людоедского племени «Мумбо-Юмбо» составляет 300 слов.
Учиха Саске свободно обходился пятью.

Обычный лексикон, все его оттенки, значения и интонации давно и накрепко засели у Наруто в мозгу.
Узумаки был единственным, кто мог безошибочно распознать все пятьдесят три значения фразы: "На диван пойдешь", начиная от банальной обиды или ревности и заканчивая тяжелыми душевными переживаниями по поводу смерти брата.
Как-то раз от Саске пытались добиться ответа, где, собственно, его отчет по миссии?
Учихе не нравилось, когда на него давили.
Угроза "На диван пойдешь" на окружающих была не действительна, поэтому он просто гордо удалялся, не удостоив помощника хокаге ответом.
Наруто позже разъяснил, что Саске принесет отчет к среде - на миссии он переусердствовал с шаринганом, и все еще неважно видел.
Как Узумаки это понял, осталось загадкой.

Так или иначе, в среду утром Шикамару нашел на столе подробно написанный отчет.
Наруто действительно хорошо понимал Саске.


— Теме, как насчет завтрака?

Наруто шлепал босыми пятками по залитому солнечным светом паркету, хаотично запихивая в сумку какие-то бумаги.

— Да, — отозвался Саске, переворачивая аппетитно поджаренные блинчики.

Узумаки тяжело осел на стул, устроил голову на вспотевших ладонях.
Часы звонко отсчитывали секунды.

Перед Наруто опустилась тарелка с узором из непонятных цветочков по краям, джем и чашка в стиле кантри.
Учиха молча сел напротив.

Наруто обмакнул горячий, хрустящий кусочек завтрака в клубничную массу джема.
Положил руки на стол, демонстрируя красивые изгибы смуглых локтей.

— Добе.

Учиха поднял на него внимательный, цепкий взгляд.

Все тридцать семь значений слова "добе" Наруто тоже хорошо знал.
Он поспешил убрать со стола локти.

Гармония завтраков, обедов, ужинов, совместной работы, секса превратилась в привычную, сладкую, наполненную майской истомой.
Саске, распробовавший вкус счастья, жадно вцепился в него всем своим существом, незаметно нервничая из-за всяких пустяков.
Он плохо контролировал себя, злился, вмещал истерики и скандалы в три слова фразы "На диван пойдёшь", из-за чего она звучала особенного горько и агрессивно.
Узумаки на это не реагировал. Спать приходил в их общую кровать, в награду получая горячее дыхание в щёку и, возможно, секс.
Наруто ведь действительно хорошо понимал Саске.

По крайней мере, он так думал.
До определенного момента.
Однажды словарь толкований учиховских выражений выдал error.
Саске вдруг сказал слово "добе" с таким оттенком задумчивости, презрения, и неуверенности, что Наруто совершенно растерялся и ничего не понял.
Учиха повторил снова.
Но это ничем не смогло помочь.
Наруто стало страшно.

Причины непонятного и совершенно нового смысла слова "добе" открылись даже раньше, чем Наруто хотелось бы их узнать.
Цунаде написала ему странное письмо, прося отослать подальше всех молодых генинов мужского пола и спрятать на время золотую статую с главной площади.
Наруто снова ничего не понял, но вот Шикамару оказался более проницателен.

— Какой Орочимару? — запинаясь, спрашивал шестой хокаге, ошарашенно смотря поверх стопки серых бумаг, — какие гости?

Шикамару сочувственно пожал плечами, почти стыдливо потупил взгляд на ровные доски деревянного пола.

— К дьяволу Орочимару.

— Нельзя, — отрезал Шикамару, — нельзя к дьяволу, хокаге-сама.

— Почему?

— Договор, — Нара развёл руками, демонстрируя страдальческое бессилие, — Цунаде-сама заключила мир, не стоит его нарушать. Времена неспокойные.

Наруто задумался.
Послал Шикамару депортировать молодых, симпатичных генинов и приготовился к войне.


Статую в честь победы над Мадарой с площади так и не убрали.
Статуя была красивая. Золотая, переливающаяся пышным, величественным светом, и особенно дорогая для Узумаки.
Саске в ответ на просьбу депортироваться отфыркивался и угрожал. Наруто оставил его в покое.

Орочимару, какой-то замусоленный и слегка обгоревший на солнце, торжественно прибыл где-то к полудню.
Наруто, как это и подобает истинному хокаге, выдержал и официальное приветствие, и банкет, и заверения в вечном мире, и прочую положенную по правилам ерунду.
Заев и запив горе раменом, он вымотанный до последней инстанции, ввалился домой.
Раздражение как рукой сняло. Дома было тихо, уютно, в каждой аккуратной вещице и чистой полочке читалось присутствие Саске.
Из ванной шелестела вода.

Наруто глубоко вздохнул. Представил расслабленного Учиху под струями бархатисто-теплой воды и вздрогнул.
Дверь открыть получилось не сразу.
Горячий пар ударил в лицо.
Наруто продвигался на ощупь, хватаясь за чуть влажные стены, махровые полотенца, развешанные у самого душа.
Под пальцами ощутилась мокрая, чуть липкая ткань - последняя преграда.
Наруто резко ее отдернул, глубоко вздохнул и открыл глаза, чтобы в следующую секунду встретится взглядом с удивленным Орочимару.

Такого крика Коноха не слышала уже давно.
Испугался даже разбуженный Курама, от неожиданности забившийся в самый угол клетки, поджав к себе хвосты.

Это было похоже на какой-то кошмар: вместо утонченного, желанного лица Учихи Саске перед ним кривилась какая-то отвратительная физиономия шиноби-пенсионера в зеленой шапочке для душа.

Вместо мокрого, соблазнительно-гибкого (это было неоднократно проверено шестым хокаге лично) тела Саске перед Наруто было... нет, Наруто даже не стал туда смотреть, пулей бросившись из ванной.

В прихожей он увидел Саске, мирно протирающего пыль у зеркала.

— Саске, — зашептал он.

Учиха удивленно на него посмотрел, упрямо продолжая свою уборку.

— Саске, там... — Наруто запнулся, вздрагивая и подходя к бывшему отступнику, — там Орочимару. Моется в нашем душе.

— Добе.

"И что?" - мгновенно перевёл словарь толкований учиховских выражений.

— Что значит "И что"?! Какого дьявола он в моём доме?!

— Добе, — Саске закатил глаза, наклоняясь. Тщательно начал вытирать несуществующую пыль с нижних полок, принимая при этом довольно однозначную позу.

Наруто это отвлекло на мгновение.
Но лишь на мгновение.

— Нет, он не останется здесь жить, теме! Никогда, ни за что на свете. Пусть катится в гостиницу.

— На диван пойдешь, — напомнил Учиха, не поворачиваясь.

"Посмотри на это с другой стороны" — пошумев, выдал словарь.

— С другой стороны?! — не на шутку разошёлся Наруто. — Да я хочу посмотреть с такой стороны, чтобы не видеть этого даже в телескоп!

Саске не ответил.
Словарь интерпретировал его положение в пространстве как провокационное третьей степени, но Наруто не обращал на это внимания.

— Я сказал "никогда". Ни за что, теме. Нет.

— Да.

И спорить было бесполезно.

Ужинали в напряженной тишине.
Орочимару сверкал исподлобья маслянистым взглядом.
На стене часы послушно отсчитывали секунды.
Нога Саске ободряюще терлась (пока) о внутреннюю сторону бедра Наруто, и тот чувствовал себя чуточку лучше.

Ночью шестой хокаге не спал по разным причинам.
Отчасти из-за странно-ласкового и — уже подозрительно — игривого Саске.
Отчасти из-за того, что неподалеку от Орочимару вообще спать было небезопасно.


Шаткое спокойствие нарушил инцидент на второй день проживания трех под одной хлипкой крышей.
Орочимару полулежал на диване, пролистывая какие-то свитки.
Наруто вернулся домой весёлый, приятно потрёпанный.
Орочимару окинул его ледяным взглядом и отложил свитки.
Чинно сложил руки на коленках и начал:

— Ходи-ходи по своим раменным. Все ходит со своими друзьями. Друзья у него. А Саске-кун тут квартиру драй.

Наруто пораженно замер у входа, так и не стянув с себя обувь.

— А какой хороший мальчик на Саске-куна взгляд положил, когда мы в убежище жили, — Орочимару повернулся к Учихе, поливающему цветы в дальнем углу комнаты, — помнишь, Саске-кун? Он сейчас нукенин S-ранга, в страну Земли уехал, денег за один заказ зарабатывает больше, чем этот за всю жизнь.

Наруто удивленно посмотрел на Саске.
Уловил легкие, сладкие вкрапинки безграничной привязанности и симпатии в радужке черных глаз.
"Жди на кухне", — продиктовал словарь, и Наруто, не разуваясь, бросился в соседнюю комнату.

— Правильно, — злорадно проговорил саннин ему вслед, — не разувайся, Саске-кун помоет.

Ужин теперь сопровождался холодно-светской беседой, приправленной особенно изысканными вопросами и предельно вежливым тоном.
Саске вёл себя как обычно, и Узумаки подумал, что, наверное, у Орочимару в подземельях так принято.
Он старался вести себя естественно, словно общество змееподобного, без-пяти-минут-мёртвого отступника преклонного возраста его абсолютно не напрягало.

— И когда Наруто собирается стать хокаге? — спросил Орочимару так, будто Наруто здесь не было.

— Вообще-то я уже стал хокаге, ублюдок.

— Неужели, — холодно осведомился Орочимару, чинно наматывая макароны на вилку, — ну, хорошо. Хотя бы семью стало чем кормить.

Наруто вдруг хихикнул, за что получил раздраженный, посеревший взгляд от Саске.
"Спать на диване будешь", — побарахлив, пояснил толковый словарь учиховских телодвижений.


Орочимару ненавидел бардак. Наруто почти понимал, откуда в Саске эта маниакальная жажда к уборке.
Саннин шёл по направлению к кухне, когда в проходе между спальней и холлом обнаружились оранжевые боксеры.
Орочимару остановился.
Легкая тень пробежала по его лицу, и он начал с жадностью обследовать квартиру в поисках Наруто.
Но никого не нашел.
Наруто предусмотрительно утащил Учиху на пикник.
Кстати говоря, у Саске тоже имелся толковый словарь особо часто используемых Наруто Узумаки выражений.
И слово "пикник" словарь интерпретировал как "Хочу тебя, но не здесь".
Секс прошёл в тёплой, дружеской обстановке.
Саске тоже хорошо понимал Наруто.


Домой пришли довольные, помятые с воздушным шариком и папкой прихваченных по пути отчетов.
Орочимару, у которого в одиночестве было время на раздумья, встретил их молча. Отыгрался вечером, сказав, что Наруто живет, как в хлеву: моется раз в месяц да и то так, будто там слона купали. И его, между прочим не очень чистые, трусы, валяются по всей квартире, и бычки он в цветочные горшки тушит.
Наруто не курил, но был слишком счастлив и доволен судьбой, чтобы возражать против, отчасти, конструктивной критики.

Впрочем, жизнь, на пробу, оказалась справедливой штукой.
Орочимару как-то снова завел речь о хорошем мальчике S-ранга, который за заказ берёт столько, сколько Наруто зарабатывает за год, и был вышвырнул за дверь уже Учихой.
Саске спокойно депортировал Орочимару за дверь, так и не найдя подходящих слов для прощания.
Во взгляде только напечатал "Без тебя разберусь", но у Орочимару не было толкового словаря учиховских выражений, а Наруто с ним бы не поделился ни при каких обстоятельствах.

К полудню деревня вздохнула спокойно.
Орочимару продолжил своё путешествие.
Генины были возвращены, улицы стали значительно более многолюдны.
Наруто, до неприличия счастливый, сидел за столом в кабинете хокаге, мечтательно прикусив карандаш.
Жалел немного, что Орочимару не требовал внуков. Чёртов саннин на грани старческого маразма все же пользовался у Саске некоторым авторитетом.


И лишь на главной площади гулял ветер, вздымая золотистые горячие пылинки.

Статуя исчезла.

@темы: фикло, Наруто, Саске, Наруто/Саске, Орочимару