В одну любовь, широкую, как море.
Автор: Инфант.
Название: Время Медуз
Соавторы: James Brown
Бета: Chara Kaufmann
Рейтинг: NC-17
Фандом: Naruto, Судная Ночь
Размер: планируется макси.
Пейринг: Наруто/Саске, Итачи, Джуго, Пейн, Конан, Орочимару и другие.
Жанры: Слэш, Ангст, Deathfic, Hurt/comfort, AU, Эксперимент, кроссовер.
Предупреждения: Секс с несовершеннолетними, Насилие, Изнасилование, Инцест, Нецензурная лексика.
Глава пятая: Нежнее ночи, слаще виноградаНаруто задумчиво сверлит взглядом четыре различные упаковки подсолнечного масла.
Конан ненавидит отправлять младшего брата в магазин — Наруто вечно покупает не все, что нужно, зато много совершенного ненужного. Печенье, между прочим недешевое, миндальное с нежным привкусом шоколада, орехи, две банки клюквенного варенья и чипсы — обязательно чипсы.
Но сегодня выбора у Конан нет.
Наруто стоит у стеллажа с маслом уже чертовых десять минут, а мысли все — далеко, в ювелирном.
— Яхико.
— М? — Пейн барабанит пальцем по монитору смартфона, сосредоточенно хмуря брови.
— Я деньги карманные хочу потратить.
Наруто наконец берёт наобум какую-то бутылку, бросая ее в общую корзину.
Они идут дальше вдоль разноцветных упаковок с макаронами.
— Сколько?
Пейн спотыкается на ровном месте, все также не отрывая взгляда от телефона.
— Все.
Пачка макарон с шумом приземляется на дно корзины, сплетенное из железных прутьев.
Яхико останавливается. Убирает телефон в карман.
— Что значит "Все"? Все деньги потратить хочешь? На что?
В корзину летит апельсиновый джем, Пейн на секунду думает — зачем он им? Конан не просила — но потом мысли снова обращаются к новости о деньгах.
— Кольцо хочу купить.
— Ты спятил?
Наруто не отвечает, придирчиво выбирает сок, дотрагиваясь кончиками пальцев до каждой упаковки, словно пересчитывая корешки книг.
— Кому?
— Сакуре.
Пейн закатывает глаза. Вырывает из рук брата колу — у них дома еще две бутылки и складывает руки на груди.
— Я знаю тебя, как облупленного. Не смей мне врать. И мы не для этого тебе даём деньги, чтобы ты тратил их непонятно на что.
— У меня купон на скидку, почти...
— Нет, — отрезает Яхико, вновь доставая телефон, — это не обсуждается. В конце-концов, Итачи мой друг, он увидит. Это просто неприлично. Подари ему лучше хороший коньяк. Хочешь — давай деньги, я тебе куплю, какой скажешь.
Наруто сжимает в руках упаковку сухариков с чесноком. Машинально скользит взглядом по банановым мармеладкам, которые терпеть не может. И что они только делают в корзине?
Хотя ладно.
Сухарики летят на дно.
Пригодиться.
Может, Учиха придёт — съест.
— Не нужен ему коньяк, — огрызается Наруто, впихивая Яхико корзину, — и вообще сам неси.
— Наруто, — устало, — я все сказал. Мы не будем покупать дорогие кольца только потому, что тебе вдруг так захотелось.
— Это не "вдруг"!
Пейн закатывает глаза.
— Наруто?
Саске стоит между стеллажами с прозрачной газировкой.
Итачи рядом вежливо улыбается, убирая ладонь с плеча младшего брата.
— Что ты тут делаешь? — Наруто кидает в корзину что-то пёстрое. Даже не смотрит в сторону Саске. Он видит только приглушенный синий цвет его свободной рубашки.
Учиха склоняет голову набок, как всегда, стоит чуть заинтересоваться.
— Это продуктовый магазин, идиот. Как ты думаешь, что я тут делаю?
Итачи вновь аккуратно касается плеча Саске. Смотрит растерянно, с извинением — на Пейна.
Но что-то в этом взгляде Яхико определённо не нравится.
То ли отсутствие искренней вины, то ли холодком скользнувшее опасение.
— Итачи. Мы давно не виделись.
Старший Учиха кивает, смотрит прямо и спокойно. Даже несколько отчуждённо.
— Два года.
Наруто смотрит на Саске за спиной Итачи и чувствует что-то странное и необъяснимое.
— Как дела у Конан?
— Хорошо, — Яхико слегка хмурится, теребит пальцами разноцветную связку ключей, — как твоя жизнь, Итачи.
Горький след легкой усмешки.
Отражение череды товаров в блестящем бежевом полу.
— Все также, — Итачи переводит взгляд на Саске, — я слышал, вы с Наруто нашли общий язык.
Саске усмехается, скользит по Наруто взглядом.
Узумаки кажется — у него волосы растрёпаны чуть больше обычного, рубашка застёгнута на пуговицу больше.
— Нашли, — Наруто улыбается, смотря прямо и весело, — мы друзья.
— Это приятная новость, — ровный тембр голоса пропитан снисходительностью, — почему бы вам не прийти на наш ужин сегодня?
— Ужин?
— Канун Судной Ночи, тупица.
Саске опирается локтями на тележку с продуктами, распрямляя плавные изгибы плеч.
— Вы празднуете Судную Ночь? — в голосе сквозит явное пренебрежение, Яхико приходится одёрнуть Наруто, слегка толкнув рукой.
— Празднуем.
— Мы подумаем, — спокойно говорит Пейн, неотрывно наблюдая, чтобы младший брат не выкинул очередную глупость, — нам нужно идти, Конан будет ждать.
Итачи кивает, легким прикосновением к лопаткам подталкивает Саске дальше, к стенду с изумрудно-красными специями.
— Что значит "мы не пойдём"?!
Пейн нажимает на газ, мельком глянув в зеркало дальнего вида.
— Вы ведь учились вместе. Я думал, ты будешь уговаривать меня пойти.
— Но я не уговариваю, Наруто.
Светофор сменяет цвет на зелёный, о стекло разбиваются редкие капли дождя.
На выходных холодает. Небо посеревшее, железное, словно в ноябре.
— Более того, — Пейн напряженно смотрит на дорогу, сжимая пальцы на руле, — я запрещаю тебе идти, ты хорошо меня понял?
Наруто отворачивается. Машинально разглядывает город.
Во время дождя — хорошо. Словно кто-то берёт тряпку и хорошенько умывает городское лицо.
— Не слышу.
— Я понял.
Раздражение заполняет всю душу. Наруто, желающий в этот момент хоть какого-то действия, открывает окно.
В лицо ударяет мокрый порыв промозглого ветра напополам с дорожной грязью.
— Так-то ты к друзьям относишься, а рассказов-то сколько. Итачи Учиха, лучший друг.
— Он мой лучший друг. Но есть вещи, которые делать не надо.
— Не говори со мной, как с ребёнком.
Тишина на какое-то время прерывается лишь скрипом дворников по стеклу и шелестом шин по мокрому асфальту.
— Хорошо. Тогда слушай меня внимательно. И повторять я не собираюсь. Учихи — семья другого круга. Ты понимаешь, о чём я? Они по другую сторону баррикады и очень высоко, Наруто.
— А они Отцов Основателей знают?..
— Наруто, — резко обрывает Пейн, — скорее всего, знают. Они замешаны в серьёзных делах и занимают серьёзные посты. Думаешь, связь с такими, как мы, будет им на руку? Наруто, ты ходишь по забастовкам, как по музеям, мой блог...
— Ты пишешь там правду.
— Это не имеет значения. Итачи пригласил нас только из вежливости. Поэтому не позорься, и мы закрыли эту тему.
Наруто закрывает окно, устало прислоняясь лбом к спасительной прохладе стекла.
— Саске хочет, чтобы ты пришёл, — наконец говорит Яхико лишь для того, чтобы сказать хоть что-то.
Наруто улыбается, закрывая глаза.
— Я знаю.
— Завтра Судная Ночь. Не задерживайся слишком поздно, если планируешь уходить. Не хватало еще застать её где-нибудь на улице.
Яхико ерошит ему волосы, вздыхает, вновь устремляя взгляд на дорогу.
По радио крутят что-то старое и патриотичное.
***
— Думаешь, стоило ему рассказать? — спрашивает Пейн, обнимая ладонями белую кружку чая.
Конан стоит спиной. Шуршит книгами, быстро перебирая страницы тонкими пальцами.
— Мне не нравится, что он связался с Саске.
— Из-за положения его семьи? — Конан говорит тихо, отставляет книги на место.
Пейн выдыхает, откидывается на диван, устало касаясь руками лица.
— Нет. Из-за Итачи.
Конан вздрагивает, подходит ближе, осторожно присаживаясь на край клетчатого дивана.
— Так Наруто интересуется Саске не только в дружеском смысле? — для неё, кажется, это не новость. Пейн гадает, зачем она спрашивает.
— Не только.
Пауза долгая, страшная. Конан теребит в руках мягкую ткань кардигана, смотрит в одну точку немигающим взглядом.
— Ты уверен, что он всё ещё... — она сбивается, — что ничего не изменилось?
Яхико кивает.
— Ничего не изменилось. И не изменится. Это настолько бросается в глаза, что даже Наруто что-то заметил.
— Я не хочу, чтобы с Наруто что-то случилось, — честно шепчет Конан. Ее ладонь сжимает руку чуть повыше локтя, — поговори с ним.
Пейн криво усмехается, остывший чай после короткого звона растекается по старой, шершавой поверхности стола.
— Если Наруто узнает, он точно никогда от них не отвяжется.
— Тогда что нам делать?
Часы шумят в углу. У Джирайи в кабине работает телевизор. Из-за двери слышны короткие реплики диктора.
— Я не знаю. Не знаю, Конан. Я не могу запрещать Наруто вечно — он заподозрит, и будет только хуже. Предупредить Итачи тоже не могу, я ему не доверяю. А узнает сам — будет совсем плохо. Еще этот Саске, глупый ребёнок. Боже мой, ты бы видела. Если бы ты только видела, как он на него смотрит. Это невозможно.
Дверь комнаты Наруто скрипит на мгновение. Но шагов не слышно. Тихо, словно на кладбище.
— Судная Ночь завтра, — вдруг говорит Конан едва слышно, — закончим этот разговор после неё.
Наруто наконец появляется в гостиной.
Молча подбирает с пола учебники и садится на диван, открывая книгу.
— Мне нужно идти, — говорит Пейн, поднимаясь. Целует Конан в щёку на прощанье и вскоре исчезает за громко хлопнувшей входной дверью.
Конан и Наруто сидят рядом достаточно долго.
Опять начинается дождь, его шум отвлекает от ровных строчек учебника.
— Наруто, — Конан складывает руки на коленях, смотрит мягко и, наверное, извиняющееся.
Ей вдруг отчего-то гадко, обидно и очень, очень хочется что-нибудь для него сделать.
Младший Узумаки не отвечает. Смотрит уже полчаса в одну страницу, не отрываясь, будто написана она на чужом языке.
— Наруто, — Конан зачем-то оглядывается, медлит немного, — ты...ты можешь пойти, если хочешь.
Наруто резко захлопывает книгу. Смотрит с плохо скрытой радостью и сомнением.
— Куда?
— Ты хотел пойти к Саске. Ты можешь пойти, я не скажу Яхико. Но, пожалуйста, будь осторожен.
Наруто быстро поднимается, поспешно оглядываясь в поисках телефона.
— Да, да. Пейн говорил мне.
— Нет, — она легко касается его руки своей, — пообещай мне кое-что.
Джирайя за дверью громко ругается. Грохот — скорее всего, от пинка по стулу. Телевизор затихает.
— Наруто, ты не будешь афишировать свои отношения с Саске. Ты никому и никогда про них не расскажешь. Пообещай мне. Сейчас же.
Наруто удивлён так сильно, наверное, впервые за последние полгода.
Просьба кажется ему странной и чуть глупой, но он послушно кивает, улыбаясь.
Конан теперь заметно спокойнее.
Она чувствует, как с плеч сваливается нечто давящее и горько-тяжелое.
***
У Саске просторная квартира на пятнадцатом жилом
этаже. Уютная гостиная, бильярдный стол и система безопасности мистера Сэндина.
Гудит телевизор в преддверии новостей о завтрашнем дне.
Учихи одеты не слишком официально. Гармонируют с хорошо накрытым столом в продолговатой столовой, пушистыми домашними коврами и совсем не холодной атмосферой квартиры.
Итачи вежлив почти до тошноты, но Наруто замечает, что он рад компании. Это не вяжется с напутствиями Пейна, но походит на правду.
Саске стоит на кухне, у блестящей раковины. Аккуратно намывает стаканы. Наруто как завороженный смотрит на плавные, размашистые движения его локтей.
— Мы ждём еще кое-кого. Саске, займи пока нашего гостя.
Саске отставляет бокалы, поправляет взъерошенные волосы, опуская рукава свитера до узких запястий.
Наруто совсем не против, чтобы Саске его "занял".
По усмешке, оценивающему, откровенному взгляду голубых глаз Саске угадывает ход мысли. Отводит глаза на ссутулившуюся спину Итачи, раскладывающего салфетки у стола из вишнёвого дерева.
— Орочимару слегка опаздывает.
— Он может вообще не приходить.
— Саске, — успокаивающе, — ты знаешь, что я тоже не в восторге, но так нужно. Иди.
Младший Учиха хмурится, осторожно касается локтя Наруто, проходя в соседнюю комнату.
Квартира выполнена в спокойных тонах с редкими бликами черного. Аккуратна, но не начищена до сладкого лоска и не опошлена позолоченной мебелью.
Приятно пахнет дождем и жаренной курицей.
— Я думал, у тебя здесь дворец, золотые унитазы, красные ковры, — фыркает Наруто, плюхаясь на сиреневое покрывало кровати Саске.
— Мы что, похожи на купцов или цыган? — с неприязнью отзывается Саске, присаживаясь рядом, — Только они тащат в дом всё блестящее.
Наруто приобнимает его за плечи, гладит щекой изгиб шеи.
— Ты чего такой злой сегодня?
— Не в духе.
Наруто смотрит на почти пустой рабочий стол ноутбука на письменном столе. На пузатую тумбочку с горой тестов и книг.
— Что за Орочимару?
Саске вздрагивает, медленно снимает руки Наруто с плеч, так и не отпуская ладоней.
— Друг отца по работе.
— Неприятный тип?
— Более чем. Все время носит эти, — Саске слегка морщится, смотря в пол, — телячьи перчатки. Бежевые. Это просто отвратительно. Каждый раз, когда я вижу, как он бережно стягивает с себя эти нежные, светлые перчатки, мне кажется, я сейчас выблюю свои кишки.
— Саске, — Наруто впервые видит Учиху таким озлобленным, — ты чего?
— И капли от облысения в такой скрипящей блядской коробочке. Такой маленькой с узорчиками из золота. Какая пошлость.
Саске кладёт голову ему на плечо, позволяя себя обнять.
От Учихи пахнет мятой и виноградом, так еле ощутимо и сладко, что кажется, кружится голова.
— И хорошо, что носит. Потому что если он лишится волос, точно можно вешаться.
— Эй, — Узумаки касается губами щеки, — я ведь пришёл.
Саске кивает, поворачивая к Наруто лицо.
Его легкое дыхание греет губы. Накатывает раскалёнными волнами, сосредоточенный взгляд черных глаз шелком скользит по скулам.
Саске машинально убирает желтую прядь волос за ухо, прислоняясь лбом ко лбу Наруто.
— Он мне на день рождения всучил кулон с огромным изумрудом. Как бабе таскает всякую фигню. Я хотел продать, Итачи не позволил. Хорошо, носить не заставляет.
Наруто настороженно смотрит в глаза.
Вспоминает печальное кольцо в плену стеклянной коробки.
— Тебе не нравятся драгоценности?
— Не такие, в которых я похож на бабу или цыгана.
Наруто смеётся, треплет ласкающие ладонь черные волосы.
Трель звонка раскатывается долгим острым эхом, заставляет содрогнуться и прийти в себя.
На первый взгляд Наруто не замечает в Орочимару ничего особенно отвратительного.
На нём действительно одеты тонкие, светлые перчатки, который доводят Саске до тошноты, но Узумаки это не кажется чем-то особенным.
От Орочимару сильно пахнет дорогим парфюмом, воском и гнилью.
Единственное, что удивляет Наруто — большой, вульгарный перстень с изображением медузы на большом пальце с неостриженным желтым ногтём.
Все движения Орочимару размеренны и точны, аккуратны до слабоумия.
Саске здоровается с ним спокойно, почти не заметно, что через силу.
За столом беседа идет лениво и неспешно.
По телевизору рассказывают про засланных агентов, безуспешно пытающихся помешать свершению Судной Ночи. Не забывают, конечно, о Хашираме.
На этом моменте повисает неловкая, скользкая пауза следом за которой идет резкая смена темы.
— Не понимаю, почему столько суеты разводят вокруг этого человека.
Наруто переглядывается с Саске, силой заставляя себя молчать.
— Этот человек, — спокойно продолжает Орочимару, запивая слова вином, — не представляет никакой угрозы.
— В отличие от Вас, — нервно шепчет Наруто, подавляя усмешку.
Орочимару не слышит, смотрит заинтересованным взглядом на телевизор, медленно смакуя вино.
Саске незаметно качает головой, призывая молчать.
Вечно этот идиот ляпает всё, что в голову придёт. Откровенно говоря, Саске даже слабо верится в его убеждения.
И Наруто, конечно, невдомёк, что Саске за него ответственен на сегодня.
"На твоей совести" — звучит в голове равнодушный голос Итачи, и Саске качает головой уже чуть заметнее.
После ужина Саске пропадает из поля зрения всего на несколько минут.
Итачи складывает тарелки в раковину. Движения у него угловатые, нервные.
— А где Саске?
Старший Учиха сжимает края раковины. Побелевшие губы слегка дрожат — Наруто с изумлением понимает — от ярости.
Узумаки резко отходит от стола, идет к дверному проёму, чуть не сбив по дороги тумбочку.
— Наруто. Стой, — быстро говорит Итачи, но Узумаки не слушает.
Это все окончательно перестаёт ему нравится.
Дверь из ванной распахивается прямо перед носом.
Саске впечатывается в него. Раздраженный и растрёпанный.
— Саске?
— Отпусти.
— Саске, — Наруто проводит пальцами по щеке, — ты...
— Не трогай меня.
Чертов Учиха ни одного движения не делает, чтобы отстраниться. Повторяет только, как заведенный, холодно и злобно.
Наруто приходится его слегка встряхнуть.
— Наруто? — кажется, с искреннем удивлением спрашивает Саске, оглядываясь.
Когда из ванной следом выскальзывает Орочимару, Наруто теряет терпение окончательно.
— Ты что там делал?
Саске выглядит слегка дезориентированным, поэтому не двигается, смотря куда-то через плечо.
— Мыл руки. Или в обществе, подобном Вашему, это не принято? — Орочимару учтиво улыбается, касаясь ладонями друг друга.
Наруто медленно отодвигает Учиху в сторону. И выглядит это настолько угрожающе, что даже немножко смешно. Итачи, реализовавшийся в проёме, должно быть, вообще ничего не замечает, погруженный в попытки привести в себя брата.
Ситуация выходит из-под контроля, и Орочимару начинает это забавлять.
Улыбка тает у него на губах, когда Наруто каким-то странным жестом начинает закатывать рукава.
— Саске не может морду набить. Он у нас интеллигент. А я набью.
Итачи даже не успевает среагировать.
Удар получается резким и немного неумелым, но, кажется, у кого-то ломается нос.
Крови много. Действительно много, и Наруто на мгновение пугается даже сам.
Орочимару медленно достаёт платок, также неспешно оттирает с лица кровь.
Наруто честно не ожидает, что получит сдачи.
Однако это происходит.
Драка завязывается какая-то несдержанная, почти животная. С стен с грохотом падают рамки. Наруто пару раз впечатывается ладонями в их расплюснутое стекло до того, как Итачи все же приходит в себя, чтобы разнять их.
Старший Учиха держит Наруто за шиворот и смотрит так, что становится не по себе.
— Здесь не вокзал и не пьяная попойка, если ты заметил.
Орочимару оттирает платком кровь с рук, смотрит спокойно и леденяще, словно холодное масло заливают в горло.
— Прощу за него прощения. Мой брат впредь будет более осмотрителен с выбором друзей. Позвольте мне... — голос Итачи становится железным и неоднозначным, — позаботиться о том, чтобы он больше не смог вытворять подобное.
Орочимару кивает.
— Отдаю вам его на воспитание, — Наруто кажется, что он действительно вляпывается в проблемы. Слова Пейна эхом раздаются в голове. Черт, Яхико его просто придушит, — а мне уже давно пора.
***
— Хороший удар, — первое, что слышит Наруто, когда дверь за Орочимару бесшумно закрывается.
Итачи чуть касается плеча, смотрит чуть извиняющееся — Наруто даже не верится.
Не он ли собирается "позаботиться о нём"?
Он.
Но Итачи смотрит спокойно, улыбается одними глазами, и Наруто расслабленно выдыхает.
— Я не собираюсь "всё улаживать", — на всякий случай уточняет Итачи, — тебе повезло, что у тебя есть возможность творить такие вещи. Но Наруто, Орочимару...
— Черт подери, да будь он хоть Отцом Основателем, мне всё равно.
Саске и Итачи переглядываются, и это кажется на самом деле странным.
Итачи вздыхает, достаёт из аптечки перекись и пушистую вату.
— Я пойду. Сделаю так, что этот инцидент мы все вычеркнем из памяти, — Итачи оглядывается, его взгляд на мгновение становится нечитаем, — скоро вернусь.
На какое время наступает тишина.
Слышен только шум воды из кухни.
— У тебя очень умный брат. И кажется, он начинает меня уважать, — Наруто дружелюбно усмехается, осторожно доставая из запястья маленький кусок стекла.
Саске, не сказавший до этого ни слова, сидит на кресле, скрестив руки на груди.
Его лицо, напряжённое и слегка покрасневшее, кажется Наруто отчего-то ещё более привлекательным.
— Теперь понимаю, — пальцы смыкаются на белой баночке перекиси, — почему Орочимару тебя бесит.
— Ни черта ты не понимаешь. Я по-твоему кто, твоя барышня? — сухо спрашивает Саске. В речи скользит сдержанная ярость.
Наруто неловко улыбается, пододвигается ближе, успокаивающе скользя ладонью по побелевшим костяшкам пальцев Саске.
Учиха отдёргивает руку. Все линии его лица словно заостряются, глаза переливаются презрением.
— Нет. Ты — Саске, — его имя перекатывается на языке шершавым мёдом и клюквенной мякотью, чередой трепетных шипящих согласных.
Таких, что до холодка под сердечной мышцей.
— Кто тебя просил лезть не в своё дело? — Саске вырывает у Наруто перекись одним точным, изящным движением, словно всю жизнь только этим и занимается, — руку дай.
Ладонь попадает в прохладный плен учиховских пальцев.
Кожу холодят бесцветные капли.
Вата в осторожных руках Саске стирает розоватые кровавые разводы.
— Тебе лучше? — вдруг спрашивает Учиха, неумело оборачивая вокруг смуглой ладони сетчатый бинт, — Идиот.
Наруто не улыбается. Смотрит немигающим взглядом на макушку Саске, на плавную линию его ключиц, тонкие пальцы на фоне его смуглой кожи, баночки перекиси и каких-то газет.
— Не лучше.
Саске прижимает ладонь Наруто к своей шее, позволяя чуть скользнуть пальцами под границу свитера.
— А так?
Дыхание перехватывает, словно рука сдавила горло.
Учиха смотрит внимательно, настороженно, но руку не отпускает.
Кожа у него горячая, в мутном свете ламп — будто жемчужная.
— Лучше, — кивает Наруто, замирая, когда рука Саске начинает двигать его ладонь ниже.
Под пальцами — нежность свитера, тепло плоского живота.
— Саске...
Учиха усмехается. Вспоминает как будто:
— Ты ведь меня хочешь.
Больше не вопрос, лишь самодовольная констатация.
У Наруто блестят глаза, зрачок беспокойно дрожит из стороны в сторону, как маятник.
Румянец лихорадочный, выжигающий щёки, расползается по щекам. От сухих, чуть потрескавшихся губ, от возможных хриплых криков. От эмоции, затопившей тело.
— Хочу. Но не так.
— Почему? — Саске склоняет голову на бок, спрашивает серьёзно, без заигрываний и шуток.
Наруто пожимает плечами, поднимаясь с дивана.
— Я тебе не проиграю. Никогда и ни в чём.
Саске закатывает глаза, трёт лицо руками.
— Какой же ты дебил, это просто невероятно.
— Сам дебил.
— Не в первый раз ты сегодня себя показываешь, — напоминает Саске, многозначительно кивая на запястья в бинтах.
Мягкие линии губ, приоткрытых и влажных. В свете бледной лампы сводит с ума.
— Хватит, — почти просит Наруто, вздрагивая всем телом.
Под ладонями топорщится обивка дивана.
Запах Саске сильный, приятный, такой, что хочется вдыхать.
Наруто целует его, настойчиво вжимая в мягкую, словно рыхлую поверхность дивана.
Дыхание у него глубокое, влажное.
Сбившееся
Хорошо чувствовать его так — под собой. Гибкого, нервного, покорившегося.
Саске слегка раздвигает ноги, притягивает ближе. Так откровенно и пошло, что Наруто кажется, у него сладкий сироп бежит по венам вместо крови.
Тёмно-карие глаза Учихи в темноте кажутся совсем чёрными, горящими, как тогда у костра.
Снова с бликами — непонятными, но сладостными.
Вишнёвыми с лёгким холодком.
— Саске... — звуки свалялись тяжёлым, продолговатыми комком в горле — не сглотнуть.
Глаза привыкают к темноте.
К греющему, слабому пламени учиховского взгляда — нет, не привыкают.
К Саске не привыкают.
Ладони скользят под кашемировый свитер. Терпко-бордовый, мягкий.
Наруто чувствует интимное прикосновение к коже, лёгкую шероховатость мурашек.
Саске позволяет себя целовать. В губы, нос, шею, легкую ткань свитера и бархат кожи чуть пониже ключицы.
Пальцы переплетаются машинально, не с первого раза.
— А твой брат знает, что мы...ну?..
И дрожь под смуглыми пальцами, незаметная, почти болезненная:
— Мы — что?
— Не знаю, — честно говорит Наруто, приподнимаясь и сажая Саске к себе на колени.
Учиха молчит.
Отстраняется, тяжело откидываясь на диване.
Тишина настаёт звенящая, грузная, нависшая, словно ветвь перезрелого винограда.
Промельк фар, тени, светящиеся желтые пропасти чужих окон.
Небо сейчас словно польётся на землю липким месивом с крапинками созвездий.
— Итачи думает — мы друзья.
Наруто вздрагивает. Острая, непонятная боль колет. Он съёживается в углу дивана, прислоняет ладони к вискам, словно в рекламе таблеток от головной боли.
— Мы и есть друзья, Саске.
Горькая усмешка — будто взятая откуда-то из другого мира, другого времени, других обстоятельств.
Но всё та же. Родная.
Наруто вздрагивает.
— С каких это пор?
— Всегда.
Саске кладёт голову ему на плечо. Смотрит на небо. Полоску горизонта в узоре едва заметных, округлых облаков.
— Ты всех друзей так лапаешь?
— Нет.
Губы прислоняются к макушке.
— Брат скоро придёт.
— Я пойду.
— Пойди.
Никто так и не двигается с места.
— Саске...
— Ладно.
Наруто резко отстраняется. Смотрит холодно и не так.
— Что "ладно"?
Учиха фыркает. Разминает шею плавным, соблазнительным движением.
— Догадайся, добе.
Добе смотрит странно, ищет на полу потерянный мобильник.
— Пари хочешь выиграть?
— Я выиграю.
— Выиграешь, — кивает Наруто.
Наклоняется, целует Саске в щеку. Спрашивает тихо:
— Когда?
— Завтра. Приходи.
— Приду.
В прихожей скрипит дверь. Звон брошенных на тумбочку ключей.
— Придёшь.
Наруто кивает Итачи на прощанье и выскальзывает за дверь.
Итачи идёт к Саске в гостиную, Садится рядом, наблюдая за отстранённым выражением лица Саске, прикушенной губой, едва заметной царапиной на изгибе локтя.
А в небе только раздаётся красно-зелёный гром запоздалого салюта.
Глава шестая: Бледная гильотинаВ метро совсем душно и многолюдно. Саске не отрываясь смотрит в длинные строки книги, пока Киба и Наруто пытаются перекричать грохот поезда.
Голова кружится от запаха пота и духов, Учиха старательно скрывает свое презрение.
Рука Наруто на его талии, слегка липкая, раздражает.
Киба говорит, говорит без умолку, его не останавливает ни шум метро, ни угловатая смесь локтей, ног, кепок, передвигающаяся по залам и вагонам бесконечными волнами.
До Судной Ночи остается не более семи часов.
— А вы что теперь? — Киба щурится, тянет руки в карманах, оттягивая толстовку.
— В смысле?
— Ну, вместе?
Саске не отводит взгляда от книги. Несколько черных прядей липнут к шее, намертво завлекая себе взгляд. Кожа у Саске чуть влажная, гладкая, с едва заметной сеточкой родинок немного пониже шеи.
Наруто тоже не отвечает, улыбается как-то глупо, утыкаясь носом в черные волосы.
Какое-то время они молчат, смотря вниз, на лозы босоножек и шлепанцев вокруг белых, как мел, ног жителей столицы.
— Что будешь делать на Судную Ночь?
— Думаю, мы с отцом опять сходим поохотиться на догхантеров, — с воодушевлением говорит Киба, подпирая собой дверь с потертой надписью "Не прислоняться", — эти ублюдки просто меня вымораживают. А ты, Учиха?
— Как всегда. Мы с братом просто запрёмся и посмотрим новости.
Что-то странное есть в этой фразе. Саске говорит, как персонаж высокобюджетного фильма ужасов, и Наруто это на самом деле не нравится.
Черной пеленой мелькает туннель. Потертая, пестрая реклама предлагает купить шубу на третьей улице.
Женщина рядом везет в бледно-зелёном, похожим на медузу пакете спелую, чуть помятую клубнику. Ее удушливый запах завитками дурманит рецепторы, если бы сейчас началась Судная Ночь, женщину бы точно убили за пакет хорошей, приятной клубники, и голова ее стала бы такой красной и мятой от ударов.
Поезд останавливается, болезненными импульсами проезжая еще несколько метров.
— Ну что, дай, пёс, на счастье лапу, — Наруто фыркает, пожимая Кибе на прощание руку, — безопасной Ночи.
— Безопасной Ночи, Наруто, — Киба бьет Саске по книге, кривя чуть дрожащую линию губ, — Учиха.
— Безопасной ночи.
Киба исчезает вместе с долговязым потоком где-то среди светлых мраморных стен.
— Следующая остановка — Библиотека имени Отцов Основателей, — монотонный голос прерывают аплодисменты захлопнувшихся дверей.
Катакомбы метрополитена в жару — настоящий кошмар, не спасают даже слабые кондиционеры. Вагон забивают мужчины в полосатых рубашечках.
Выход из этого потно-мраморного кошмара — туннель со светом в конце.
На улице также душно и суетливо, но несравненно лучше.
Небо похоже на расплавленную лазурную жижу.
Наруто и Саске бредут к остановке, шаркая ногами по горячему асфальту.
Идти приходится через сквер. Пушистые ветви вишневых деревьев грустно нависают над дорогой.
В сквере раздают воздушные шарики и катают детей на каретах и лошадях. Пахнет клубничным мороженым и детскими слезами.
Наруто вспоминает, как в прошлом году резная открытая карета с тройкой взбесившихся лошадей здесь чуть не сбила с ног нескольких прохожих. Эта сцена западает в душу, наверное, на всю жизнь. Сине-алая, громкая карета и трое сероватых лошадей, с отчаянным рвением тащащих её в три разные стороны.
На душе неспокойно, прикосновение ладони Саске не спасает. В голове все еще звучит звонкий топот двенадцати копыт.
В центре, на площади, собирается много народа. Высокий человек с золотой цепью на шее возмущает толпу. Наруто узнает в нем Хидана, Саске упрямится и не хочет идти.
— Только Отцы Основатели поднимут с колен нашу Нацию. "Да" — Судной Ночи. "Смерть — шпионам Нейтральной Зоны", — Хидан кричит так, что у Саске сводит уши, а чертов добе застыл посреди дороги, как вкопанный.
Вдруг Хидан замолкает, переводит расширившийся взгляд на Наруто, и Учиха понимает, что вот теперь они точно вляпываются во что-то неприятное.
— Граждане, вы только посмотрите на этого блондина.
Несколько десятков голов машинально поворачиваются к ним. Становится прозрачно тихо, только шумят карие вишни.
— Как вы думаете, кто это?
— Добе, пошли-ка, - Саске настойчиво тянет Наруто дальше, а тот нервно улыбается, смотрит назад — на ровные, ничего не выражающие лица людей.
— А это, дамы и господа, Наруто Узумаки. Приемыш Джирайи. Сынулька этого экстремиста и ублюдка. Из-за таких, как он, никогда не будет покоя. Они разрушают нас изнутри своими бульварными книжонками. Уничтожить таких, как они, — высшее очищение. Слава Судной Ночи, слава Отцам Основателям, слава Возрожденной Нации.
— Это все Хаширама Сенджу и его сообщники мутят воду во пруду, — бабушка в чинном платочке с мелкими зелеными цветочками говорит громко и резко, как обычно кричат друг другу на стройке, — Его руками деньги из казны пропадают, чай и революцию во Втором Государстве он устроил, а не удивлюсь вот.
Наруто думает, что перед Судной Ночью жмурики всегда впадают в какие-то странные крайности, но сегодня это действительно все границы переходит.
— Фу, гадости какие, — в рюкзаке отыскивается белый ком спутанных наушников, Узумаки все также позволяет Саске тащить себя через скопление нервных граждан и гражданок.
— Креста на тебе нет, мальчик, — тихо говорит ему пожилая женщина с ленточкой вокруг запястья, когда они уже покидают площадь.
— Саске.
На шумной, пыльной дороге молниями проносятся машины, все исполненные какого-то необыкновенного движения.
— Ты не передумал?
Учиха искоса смотрит на него, и Наруто замечает, что глаза у него чуть раскосые с очень широкой темно-карей радужкой.
— Ты спрашиваешь это пятый раз за сегодня.
Наруто выдыхает. На конце дороги маячит его автобус с рекламой каких-то счастливых детишек.
— Я тогда приду. Вещи закину только.
Саске кивает, смотрит на ровную линию домов напротив.
— Быстрее давай. В половине восьмого ты должен быть дома.
— Будто без твоих напоминаний я бы забыл, что сегодня Судная Ночь.
Учиха пожимает плечами, машинально провожая Наруто до прозрачных дверей автобуса.
С него-то и забыть станется.
Время они выбирают все же неудачное для своих амуров. Перед Судной Ночью бы ножи точить или молиться, а не трахаться по-быстрому, чтобы выиграть какое-то странное пари, которое, Саске уверен, Кибу уже и интересует не так сильно.
Глупо это как-то, но пасовать не хочется из принципа. Просто потому что Наруто и потому что предчувствие нехорошее. Склизко как-то на душе. В воздухе громом пахнет и гарью.
Наруто как раз бесшумно открывает входную дверь, когда слышит знакомый, чуть усталый голос из-за закрытой кухонной двери.
— Ты не понимаешь, Джирайя, — глухой звук отодвинутого стула щекочет нервы притупленным лезвием, — они обвинят во всем нас. Мы подорвали экономику. Мы до этого довели. Мы украли все деньги и информацию. Ты понимаешь, что ему здесь не место сейчас? Это опасно.
Узумаки прислоняется лбом к бежевой двери, прикрывая глаза.
Это не первый раз, когда он слышит разговоры на подобные темы.
Дверь распахивается громко и нарочито внезапно, обрезая тонкую нить важного, кажется, разговора.
Хатаке приветственно машет Наруто рукой, поднимаясь со стула.
— Надеюсь, идешь учить мой предмет, Узумаки. Не забудь, за тобой должок.
Хатаке, наверное, один из лучших репетиторов, каких вообще можно найти. Наруто думает, что делает к нему задания только потому, что стыдно выглядеть глупо перед кем-то столь образованным и известным.
— Что случилось?
— Иди в свою комнату, Бога ради, — Яхико устало трет лицо руками, откидываясь на тонкую спинку жалобно скрипнувшего стула.
— Я сейчас ухожу.
— Куда?
— Гулять.
Кажется, Яхико только и ждет какого-нибудь эдакого ответа, чтобы сорвать свою кипучую раздражительность.
— Ты ненормальный? Судная Ночь...
— Еще через несколько часов. Я вернусь домой к началу.
— Не вернёшься — врежу, — предупреждает Пейн, прежде чем дверь вновь дребезжит от удара.
Наруто сильно пинает рюкзак, закрывая за собой дверь в ванную.
Пол холодит кафельной, зимней прохладой.
— Ненавижу вас всех.
В душе становится легче. Вода ласкает чуть теплыми мазками лицо и плечи, перед глазами маячит многообещающий образ Саске, и недовольство тает сахарной ватой на губах. Рождает вкус чего-то спокойного и сладкого.
Из дома выходить легко и хорошо. Разговоры не для детских ушей за кухонной дверью уже не такие и надоедливые. Кожа пахнет водянистой свежестью, а в мыслях и пусто, и ясно.
Теплый день уже пронизан вечером, его розоватыми нитями и бликами темного неба.
Наруто ныряет в пестрый поток толпы, двигаясь к метро.
Саске будто маячит под дверью — дверь открывает сразу и настежь.
От него тоже пахнет душем и собранными в кучу мыслями.
Тянет Наруто в квартиру, цепляясь за ладонь словно японским боевым захватом.
Усаживает на диван в гостиной, а сам остается стоять. Смотрит настороженно, хмуро, всем видом спрашивая: "точно?".
Наруто закатывает глаза, тянет к нему ладони.
Под боком хрустит чисто отглаженная наволочка подушки.
Саске выглядит таким уязвимым. С тяжелым взглядом, сжатыми губами и ворохом ветреных, тягучих мыслей.
В окно врывается поток воздуха — будто тяжелый, облегченный выдох.
Точно.
Учиха бархатно смотрит на Наруто, садится на пол, обхватывая руками его колени.
Губы прижимаются к тугой поверхности джинс, слегка прикусывая ткань, скользят выше.
Наруто смотрит на растрепанный черный ворох волос, машинально ласкает кожу головы ладонями. Саске раздвигает ноги, всем телом прижимаясь к поверхности дивана, медленно тянет молнию вниз, усмехаясь чему-то своему, недоступному.
Губы у него тонкие, шершавые. Ласкают сначала легко — только головку. Кожу опаляет влажное дыхание: Саске выдыхает, бросает мимолетный взгляд на Наруто и берёт в рот.
Туго и горячо, язык Саске изворотливый, трепетный. Наруто завороженно смотрит на плавные движения головы Саске между своих ног.
Сломленные дрожью, липкие ладони накрывают член у основания, слегка сжимая, Учиха берет уже глубже.
Наруто тихо стонет, ощущая язык Саске, сильно нажимающий на проступающие вены. Колкие черные пряди лезут в лицо, Наруто заправляет челку Учихи за ухо, вздрагивая, когда Саске мягко задевает его зубами.
Наруто закрывает глаза, откидываясь на диван, одной рукой только заставляет Саске брать глубже и отсасывать усерднее — так хорошо.
Узумаки машинально скользит взглядом по двери, представляет, как в нее кто-то заходит. Саске его, конечно, не увидит — он так занят, большими пальцами массирует основание члена, губами сминая головку.
— Черт, Саске. Быстрее, — рука сильнее упирается в затылок, Наруто опускает взгляд, замечая как Саске, раздвинув ноги, трется бедрами о диван. Даже сейчас сволочь умудряется думать прежде всего о своем удовольствии.
— Нет, так не пойдёт, — голос хриплый, мокрый, Наруто рывком поднимается с дивана, отрывая от него и Саске, отчего тот протестующе мычит, прогибается, цепляясь пальцами за за ноги Наруто.
Теперь Саске берёт гораздо лучше. Чуть постанывает от пошлой позы и уставшей челюсти. Наруто чувствует вибрацию его голоса, приятной колкостью скользящей вдоль кожи.
Наруто прижимает к затылку Учихи вторую ладонь, ускоряя темп. Саске дергается, не успевает, отчетливо чувствует, как головка задевает горло, как нос щекочут волосы на пахе. Саске не успевает за ритмом, язык как придется ласкает член в гармонии с тихими стонами. Наруто прикрывает глаза, успокаивающе дергает за прядки — у Саске получится.
И вправду получается, Учиха подстраивается, позволяя трахать себя в рот.
Наруто чувствует, как Саске прижимается бедрами к его ноге, как раздвигает свои колени, стараясь потереться о него промежностью.
Это выводит до зуда и вспышки головой боли, Наруто с тихим рычанием отстраняет от себя Саске, толкая его на диван.
Учиха тихо стонет, утыкаясь носом в подушку. Наруто быстро стягивает с него джинсы и нижнее бельё.
Смуглые ладони нажимают на поясницу, заставляя прогнуться. Саске дергается, ощущает на губах привкус спермы, кажется, она есть даже на лице.
Наруто трется членом о его промежность, несильно нажимая членом на анус. Выдавливает на пальцы смазку, проникая внутрь. Саске там горячий и влажный, судорожно сжимается вокруг его пальцев.
Наруто растягивает его медленно. Мучительно-долго. Саске хорошо, действительно хорошо, Наруто массирует пальцами простату, и бедра Учихи резко подаются назад.
Саске хочет чувствовать всё. Наруто знает, знает — это наверняка, но медлит, специально, тягуче, трахая Учиху пальцами все сильнее.
Наруто переворачивает Саске на спину, улыбается натянутой, быстрой улыбкой, аккуратно обхватывает ладонью запястье Учихи, приближая его к члену.
На ладони — прохлада смазки, Наруто бережно размазывает ее по ладони, уделяя внимание каждому пальцу.
У Узумаки, кстати, больше. Больше, и Саске это понимает, послушно скользя перепачканными в смазке пальцами по члену. Липкие, острые пряди липнут к мокрой коже лица, Саске тяжело смотрит на Наруто, слегка прогибаясь: сейчас.
Наруто кивает, вдруг гладит Саске по голове, переворачивая на бок.
Осознание лезвием скользит по нервам, Саске старается приподняться, чувствуя, как Наруто закидывает его ногу к себе на плечо.
Дьявол подери, это слишком. Пальцы Узумаки скользят по анусу, втирая в кожу смазку.
На боку неудобно, грязно и пошло, Саске смотрит на большое зеркало у стены, видит, как Наруто оставляет бутылочку, как наклоняется над ним, мимолетно лаская языком кожу колена. Головка скользит меж ягодиц, он поудобнее перехватывает Саске за ногу, прикрывая глаза.
— Черт, не...ах-хах... не так. Наруто...
Член входит плавно и глубоко, Саске прошибает дрожь до кончиков пальцев. Наруто так глубоко в нём, что Саске кажется, он просто не сможет. Ему жарко, душно, Наруто глубоко и сильно трахает его, нависая сверху. Саске ярко ощущает каждый сантиметр, так глубоко, невозможно глубоко в себе.
Наруто опирается руками о подлокотник дивана, низко склонившись. Саске отчетливо чувствует густой запах его пота, рельефность члена, трахающего его.
Движения размашистые, Саске слегка качает вперед-назад по дивану. Сдавшись, Учиха слегка двигает бедрами, позволяя войти ее больше.
— Ох, да, — хрипло звучит над ухом, Наруто резко входит к него, вырывая из горла крик, — опустись немного. Да, вот так. Дьявол, Саске, двигайся, давай...
Учиха послушно, коротко двигает бедрами, насколько позволяет положение. Сухо вскрикивает, Наруто сильно задевает простату, поднимая его ногу выше.
Узумаки чувствует себя как никогда потрясающе, Саске так сжимает его, так дрожит, извиваясь под ним, слабо позволяя себя трахать.
В зеркале видны сплетения их тел, видно, как поджимаются пальцы Саске при каждом резком движении. Такой быстрый темп для него тяжело — Наруто понимает, но и не думается остановиться, он видит, как Саске хорошо, как закатываются его глаза и как цепляются его пальцы за обивку дивана.
Учиха кончает, изогнувшись всем телом, сжимая зубами подушку — горло раздирает от криков и острых, как ножи, вздохов.
Наруто вбивается в его обмякшее тело какое-то время, наслаждаясь расслабленностью и покорностью ублюдка, а потом кончает, навалившись сверху.
Саске в прострации смотрит в потолок, ощущая сперму Наруто, и думая, какого черта им теперь делать с диваном.
Реакция Итачи может быть непредсказуемой — Учиха чувствует это почти интуитивно.
Узумаки крепко держит его за плечи. Саске чувствует его, взмокшего, уставшего, всем телом.
— Обивку бы застирать, — первое, что говорит Наруто, осторожно выскальзывая из тела Учихи, — черт, Саске, сожмись, а то и это придется отстирывать.
Саске хочется послать его нахуй. Внутри кипятится непонятная злоба.
— Отвали от меня.
Наруто удивленно поворачивается, гладит его по бедру, усаживаясь рядом, на полу, перед лицом Учихи.
Смуглые пальцы острожно гладят скулы, Наруто наклоняется, прижимаясь щекой к щеке Саске.
— Прости.
Саске выдыхает, устало прикрывая глаза. Обивку и впрямь придется стирать.
— Надо в душ.
— Может, я лучше тебя в кровать отнесу? — Наруто резко вскидывает Учиху на руки, удобнее перехватывая под коленями.
— В душ.
Наруто чувствует мокрые и жесткие волосы Саске на своем плече, и это ощущение почему-то кажется ему таким нужным и интимным.
Он оставляет Учиху в ванной, находит на кухне новую губку в блестящей, прозрачной упаковке.
Пятна отходят на удивление хорошо, а из ванной слышится гармоничное, звонкое шипение душа.
Наруто устало упирается ладонями в холодные края раковины.
В душе все как-то крутится-вертится, и стыдно, и мучает вязкое ощущение неопределенности.
Дверь в ванную находится как-то сама-собой. Чуть сместившаяся, из красного дерева со вставками разноцветных минералов тонкой полоской в самой середине.
Но что самое важное — открытая.
Саске замечает его сразу, смотрит прямо в глаза, разглаживая узкими ладонями мокрые черные пряди.
В ванне душно, стекло заболело бледным, тонким слоем пара.
Пахнет глубоким запахом грейпфрута и теплой воды.
— Сквозняк, — нервно бросает Саске, отворачиваясь.
Наруто медленно закрывает дверь.
Острожно делает шаг к широкой, чуть приплюснутой ванне.
Учиха не двигается. Гипнотизирует спокойным взглядом из-под мокрых ресниц.
Когда Наруто перешагивает белый бортик, с грохотом свалив в ванну шампунь и мыльницу, Саске даже не огрызается, отворачиваясь к стене с таким видом, что у Узумаки перехватывает дыхание.
Саске весь мокрый, гладкий и гибкий словно змея.
Ладони фиксируют бедра, Наруто прижимается к бледным губам, обводит языком нижнюю губу, проникая внутрь языком. Учиха выдыхает, чуть склоняет голову. Целует сам, запуская пальцы в светлые волосы. Наруто поворачивает его лицом, вновь целует, жадно, лихорадочно, ловя дыхания и сходя с ума от ощущения языка Саске мягко ласкающего его нёбо.
Учиха кладет ладони на живот Наруто, выдыхает, обхватывая рукой член. Чуть сжимает, обхватывая пальцами, медленно и сильно двигает вниз. Рука у него мокрая и горячая, Наруто чувствует едва заметную дрожь пальцев.
Смуглые ладони давят на поясницу, Узумаки быстро целует шею, раскачиваясь бедрами, вжимает Саске в прохладную стену.
Руки обхватывают ягодицы, заставляя чуть приподняться, Саске вздрагивает, цепляясь одной рукой за плечи.
— Саске, я хочу тебя.
Губы обжигают ушную раковину. Наруто отрывает ладони Саске от своего тела, прижимая их над головой, окидывая взглядом его тело.
Саске хрипло стонет, когда Узумаки начинает тереться об него членом, сильно вжимая в поверхность стены.
— Стой, — дыхание сбитое, ноги скользят по белому полу, Наруто обводит губами сосок, чуть прикусывая и даже не думая остановиться, — не на весу.
— Какие мы привередливые, — Узумаки усмехается, губы сверкают тонкой линией и широкими капельками воды, — как же хочет Ваше Сиятельство?
Саске бросает на него едва-злой, мимолетный взгляд, поворачиваясь. Прижимается щекой к стене и закрывает глаза.
Слышит, как Наруто поднимает с пола розоватый гель для душа.
— Черт возьми, Саске, — пораженно звучит где-то в области затылка, когда Наруто раздвигает его ноги и входит быстрым, чуть резким движением.
Учиха хватает воздух жадными, глубокими вздохами, слышит, как Наруто быстро дышит ему в ухо, двигаясь глубже и увереннее.
Вскрики у Саске громкие, хоть и сдержанные, когда Наруто берёт его, он извивается, дрожит, доводя этим до удушливой эйфории.
Ему на самом деле приятно и Наруто кажется, даже больше, чем в их первый раз.
Вдруг Саске вздрагивает всем телом, откидывает голову набок и шепчет, даваясь вздохами и короткими стонами:
— Время...я...Наруто, Итачи же...
Узумаки, кажется, не сильно рад выслушивать подобные предостережения в такой момент. Он толкается в Саске быстрее, глубже, резко подталкивая его назад к стене.
Саске туго прогибается, прячет искаженное удовольствием лицо за острыми прядями челки.
Наруто придерживается за бедра, скользит руками ниже, обхватывая член Саске, лаская — специально — не в такт. В конце-концов, Саске в состоянии это выдержать, раз уж имеет силы говорить с ним о каком-то Итачи.
Учиха сильно сжимает его, слабо хватаясь ладонями за запястье Наруто, смотрит в глаза непередаваемым взглядом, толкаясь бедрами назад.
Наруто толкается грубо, тяжело, чувствуя, что уже на пределе. И задыхающийся, стонущий Саске — тоже.
Дьявол побери, да пусть он придет. Наруто бы посмотрел на его лицо в этот момент.
Чертов Итачи, чертово время, о чем Саске вообще ему говорил?..
Саске вскрикивает, цепляясь пальцами за стену. Наруто видит, как по ней сползают густые белые капли. Он кончает спустя несколько глубоких движений, устало упираясь ладонями в плавный изгиб спины.
Почему-то именно сейчас, чувствуя расслабленного, удовлетворенного Саске в своих руках, Наруто вдруг понимает, что Итачи ему совершенно не нравится.
Он, черт возьми, уже им мешает, даже ничего не зная.
Да и есть в нем что-то такое... в его взглядах, прикосновениях... что-то такое небратское.
От слова совсем.
— Наруто, — зовет Саске, опираясь ладонями на бортик.
Его голос отдает в душе ушатом ледяной воды на голову.
О чем он вообще только думает?
Наруто на мгновение даже становится стыдно.
Саске здесь, его, только его, а он думает о какой-то белиберде.
Учиха окидывает его тяжелым взглядом и отмахивается от помощи, когда они выбираются из ванной.
Позже они просто бездумно валяются на узкой кровати Саске, сминая в ладонях пушистое, большое покрывало.
Времени проходит как будто минут десять, опасное чувство — так часто бывает, когда дремота мешается с реальностью, пятная ее смазанными отпечатками.
Перед глазами маячит потолок и аккуратная стеклянная люстра. Окно открыто — слышен шелест трассы и гул летящего где-то рядом вертолета.
Учиха машинально смотрит на часы, совершенно не замечая чисел.
В голове пусто, но как-то по приятному.
— Есть хочешь? — наконец прерывает грузную, приятную тишину Саске, приподнимаясь на локтях.
— Тебе бы одеться, — Наруто улыбается, потягиваясь, — хочу.
Узумаки приподнимается, удобно устраиваясь лбом на плече Саске.
Вдруг чувствует, что тело Учихи напрягается, как струна.
Становится каменным, жестким. А взгляд застывший и непонятный, но прямой.
— Саске?..
Саске не двигается, вдруг больно хватаясь пальцами за руку Наруто.
— Время, — выдает он так спокойно и жутко, что Узумаки невольно отстраняется.
— Опять ты о своем, — чуть неуверенно, с улыбкой, — Саске, даже если твой брат...
— Наруто, — голос дрожит. Звучит тихо, умоляюще. По телу Наруто шелковой, холодной лентой бежит страх.
Руки Саске трясутся, когда он поворачивает у Наруто расширившийся, полный искреннего ужаса взгляд.
— Наруто...сейчас...сейчас двадцать минут восьмого.
Ровно десять секунд Наруто требуется на осознание всего кошмара этой фразы.
Двадцать минут восьмого.
Цифры въедаются в мозг, а перед глазами — побледневший, но уже успевший взять себя в руки Саске.
Сиреневые мазки комнаты сливаются в бездонный шар.
Двадцать минут восьмого.
Саске — точно чертова гильотина. Все мысли здравые вместе с нерадивой головой отправил в плетенную корзинку.
В никуда то бишь.
По спине ползет дрожь, паника хватает когтистыми лапами, раздирая живот.
И тихо вдруг становится — до кровавой одури тихо, так что из ушей сейчас польется кровь.
Судная Ночь начнется через десять минут, а он почти на другом конце города.
Саске резко поднимается с кровати. Шлепает по полу округлыми, влажными пятками.
Наруто слышит, как грохочет комод в боковой гостиной.
— Возьми.
Перед лицом маячит черная, блестящая поверхность пистолета.
— Это именной. Итачи подарили, таких всего несколько штук в стране. Осторожно, — когда дрожащие, тонкие пальцы смыкаются вокруг оружия, — он заряжен. Стрелять умеешь?
Во рту — будто клочья острой бумаги и сухая, горькая вата. Не сглотнуть, не ответить.
Наруто едва заметно кивает, поднимаясь с кровати.
Липкое, приставучее оцепенение проходит, уступая место суете.
Они с Саске вдвоем бегают и ищут вещи Наруто по всей квартире.
— Прости, — серьезно говорит Саске уже в дверях, — брат не разрешит тебе остаться. Он никому не разрешит. Даже дяде не разрешил...однажды.
Наруто быстро целует его в щеку, нагибаясь, перешнуровывая кеды ловкими, хаотичными движениями.
— Все в порядке, я дойду. Нормально.
Саске опирается руками на тумбочку, следит немигающим взглядом за безуспешными попытками справится с обувью.
— Убери, — выдыхает наконец Саске, отстраняя руки Наруто. Опускается на пол. Более медленными, но сосредоточенными движениями завязывает посеревшие от времени шнурки.
Наруто хватает рюкзак, оглядывается на время, судорожно пытаясь повернуть холодные, резные ключи в дутой входной двери.
— Наруто, — он оборачивается, отпуская ключи, — я...могу тебя спрятать. В шкафу, у себя. Итачи не будет проверять, если ты будешь тихо...
— Нет, — говорит Наруто, грузно наваливаясь на дверь, — нет, Саске. Судная Ночь. Ты ведь знаешь, никому нельзя...
— Чушь, добе, — обрывает Учиха, отпихивая Наруто от двери, — ты со мной не справишься. Тем более в моей собственной квартире. У нас везде камеры и датчики...
— Саске. Это плохая идея. Со мной все будет нормально. Я тебе позвоню, хорошо?
— Если не позвонишь — я сам надену маску и убью тебя. Иди уже. До твоего дома минут сорок быстрой ходьбы.
Дверь хлопает.
Саске машинально берет пульт, нажимая на плоскую, серебристую кнопку.
Квартиру раздирает звук сирены.
Экран мигает синим.
С белым, въевшимся в мозг текстом.
И голос спокойный. Хрупкий, как у девушки в метрополитене:
— Внимание. Это не учение. Ваша система оповещения сообщает о начале ежегодной Судной Ночи, санкционированной правительством. Напоминаем, что услуги полиции, медицинской помощи и прочие аварийные службы будут недоступны в течение двенадцати часов. Да будут благословенны наши новые Отцы Основатели и Возрожденная нация.
Саске выдыхает, проводит пальцем по телефону, снимая блокировку.
Итачи берет трубку почти сразу. Голос у него отстранённый и тихий.
— Ты где?
— Саске. Я, — в трубке звучит тишина, — скоро буду. Ты включил систему безопасности?
Саске закусывает губу, оборачиваясь на незапертую даже дверь.
— Да.
— Хорошо. Поешь что-нибудь. В холодильнике осталась курица.
Саске не отвечает, сбрасывая вызов.
Включает систему безопасности и тяжело оседает на стул.
Название: Время Медуз
Соавторы: James Brown
Бета: Chara Kaufmann
Рейтинг: NC-17
Фандом: Naruto, Судная Ночь
Размер: планируется макси.
Пейринг: Наруто/Саске, Итачи, Джуго, Пейн, Конан, Орочимару и другие.
Жанры: Слэш, Ангст, Deathfic, Hurt/comfort, AU, Эксперимент, кроссовер.
Предупреждения: Секс с несовершеннолетними, Насилие, Изнасилование, Инцест, Нецензурная лексика.
Глава пятая: Нежнее ночи, слаще виноградаНаруто задумчиво сверлит взглядом четыре различные упаковки подсолнечного масла.
Конан ненавидит отправлять младшего брата в магазин — Наруто вечно покупает не все, что нужно, зато много совершенного ненужного. Печенье, между прочим недешевое, миндальное с нежным привкусом шоколада, орехи, две банки клюквенного варенья и чипсы — обязательно чипсы.
Но сегодня выбора у Конан нет.
Наруто стоит у стеллажа с маслом уже чертовых десять минут, а мысли все — далеко, в ювелирном.
— Яхико.
— М? — Пейн барабанит пальцем по монитору смартфона, сосредоточенно хмуря брови.
— Я деньги карманные хочу потратить.
Наруто наконец берёт наобум какую-то бутылку, бросая ее в общую корзину.
Они идут дальше вдоль разноцветных упаковок с макаронами.
— Сколько?
Пейн спотыкается на ровном месте, все также не отрывая взгляда от телефона.
— Все.
Пачка макарон с шумом приземляется на дно корзины, сплетенное из железных прутьев.
Яхико останавливается. Убирает телефон в карман.
— Что значит "Все"? Все деньги потратить хочешь? На что?
В корзину летит апельсиновый джем, Пейн на секунду думает — зачем он им? Конан не просила — но потом мысли снова обращаются к новости о деньгах.
— Кольцо хочу купить.
— Ты спятил?
Наруто не отвечает, придирчиво выбирает сок, дотрагиваясь кончиками пальцев до каждой упаковки, словно пересчитывая корешки книг.
— Кому?
— Сакуре.
Пейн закатывает глаза. Вырывает из рук брата колу — у них дома еще две бутылки и складывает руки на груди.
— Я знаю тебя, как облупленного. Не смей мне врать. И мы не для этого тебе даём деньги, чтобы ты тратил их непонятно на что.
— У меня купон на скидку, почти...
— Нет, — отрезает Яхико, вновь доставая телефон, — это не обсуждается. В конце-концов, Итачи мой друг, он увидит. Это просто неприлично. Подари ему лучше хороший коньяк. Хочешь — давай деньги, я тебе куплю, какой скажешь.
Наруто сжимает в руках упаковку сухариков с чесноком. Машинально скользит взглядом по банановым мармеладкам, которые терпеть не может. И что они только делают в корзине?
Хотя ладно.
Сухарики летят на дно.
Пригодиться.
Может, Учиха придёт — съест.
— Не нужен ему коньяк, — огрызается Наруто, впихивая Яхико корзину, — и вообще сам неси.
— Наруто, — устало, — я все сказал. Мы не будем покупать дорогие кольца только потому, что тебе вдруг так захотелось.
— Это не "вдруг"!
Пейн закатывает глаза.
— Наруто?
Саске стоит между стеллажами с прозрачной газировкой.
Итачи рядом вежливо улыбается, убирая ладонь с плеча младшего брата.
— Что ты тут делаешь? — Наруто кидает в корзину что-то пёстрое. Даже не смотрит в сторону Саске. Он видит только приглушенный синий цвет его свободной рубашки.
Учиха склоняет голову набок, как всегда, стоит чуть заинтересоваться.
— Это продуктовый магазин, идиот. Как ты думаешь, что я тут делаю?
Итачи вновь аккуратно касается плеча Саске. Смотрит растерянно, с извинением — на Пейна.
Но что-то в этом взгляде Яхико определённо не нравится.
То ли отсутствие искренней вины, то ли холодком скользнувшее опасение.
— Итачи. Мы давно не виделись.
Старший Учиха кивает, смотрит прямо и спокойно. Даже несколько отчуждённо.
— Два года.
Наруто смотрит на Саске за спиной Итачи и чувствует что-то странное и необъяснимое.
— Как дела у Конан?
— Хорошо, — Яхико слегка хмурится, теребит пальцами разноцветную связку ключей, — как твоя жизнь, Итачи.
Горький след легкой усмешки.
Отражение череды товаров в блестящем бежевом полу.
— Все также, — Итачи переводит взгляд на Саске, — я слышал, вы с Наруто нашли общий язык.
Саске усмехается, скользит по Наруто взглядом.
Узумаки кажется — у него волосы растрёпаны чуть больше обычного, рубашка застёгнута на пуговицу больше.
— Нашли, — Наруто улыбается, смотря прямо и весело, — мы друзья.
— Это приятная новость, — ровный тембр голоса пропитан снисходительностью, — почему бы вам не прийти на наш ужин сегодня?
— Ужин?
— Канун Судной Ночи, тупица.
Саске опирается локтями на тележку с продуктами, распрямляя плавные изгибы плеч.
— Вы празднуете Судную Ночь? — в голосе сквозит явное пренебрежение, Яхико приходится одёрнуть Наруто, слегка толкнув рукой.
— Празднуем.
— Мы подумаем, — спокойно говорит Пейн, неотрывно наблюдая, чтобы младший брат не выкинул очередную глупость, — нам нужно идти, Конан будет ждать.
Итачи кивает, легким прикосновением к лопаткам подталкивает Саске дальше, к стенду с изумрудно-красными специями.
— Что значит "мы не пойдём"?!
Пейн нажимает на газ, мельком глянув в зеркало дальнего вида.
— Вы ведь учились вместе. Я думал, ты будешь уговаривать меня пойти.
— Но я не уговариваю, Наруто.
Светофор сменяет цвет на зелёный, о стекло разбиваются редкие капли дождя.
На выходных холодает. Небо посеревшее, железное, словно в ноябре.
— Более того, — Пейн напряженно смотрит на дорогу, сжимая пальцы на руле, — я запрещаю тебе идти, ты хорошо меня понял?
Наруто отворачивается. Машинально разглядывает город.
Во время дождя — хорошо. Словно кто-то берёт тряпку и хорошенько умывает городское лицо.
— Не слышу.
— Я понял.
Раздражение заполняет всю душу. Наруто, желающий в этот момент хоть какого-то действия, открывает окно.
В лицо ударяет мокрый порыв промозглого ветра напополам с дорожной грязью.
— Так-то ты к друзьям относишься, а рассказов-то сколько. Итачи Учиха, лучший друг.
— Он мой лучший друг. Но есть вещи, которые делать не надо.
— Не говори со мной, как с ребёнком.
Тишина на какое-то время прерывается лишь скрипом дворников по стеклу и шелестом шин по мокрому асфальту.
— Хорошо. Тогда слушай меня внимательно. И повторять я не собираюсь. Учихи — семья другого круга. Ты понимаешь, о чём я? Они по другую сторону баррикады и очень высоко, Наруто.
— А они Отцов Основателей знают?..
— Наруто, — резко обрывает Пейн, — скорее всего, знают. Они замешаны в серьёзных делах и занимают серьёзные посты. Думаешь, связь с такими, как мы, будет им на руку? Наруто, ты ходишь по забастовкам, как по музеям, мой блог...
— Ты пишешь там правду.
— Это не имеет значения. Итачи пригласил нас только из вежливости. Поэтому не позорься, и мы закрыли эту тему.
Наруто закрывает окно, устало прислоняясь лбом к спасительной прохладе стекла.
— Саске хочет, чтобы ты пришёл, — наконец говорит Яхико лишь для того, чтобы сказать хоть что-то.
Наруто улыбается, закрывая глаза.
— Я знаю.
— Завтра Судная Ночь. Не задерживайся слишком поздно, если планируешь уходить. Не хватало еще застать её где-нибудь на улице.
Яхико ерошит ему волосы, вздыхает, вновь устремляя взгляд на дорогу.
По радио крутят что-то старое и патриотичное.
***
— Думаешь, стоило ему рассказать? — спрашивает Пейн, обнимая ладонями белую кружку чая.
Конан стоит спиной. Шуршит книгами, быстро перебирая страницы тонкими пальцами.
— Мне не нравится, что он связался с Саске.
— Из-за положения его семьи? — Конан говорит тихо, отставляет книги на место.
Пейн выдыхает, откидывается на диван, устало касаясь руками лица.
— Нет. Из-за Итачи.
Конан вздрагивает, подходит ближе, осторожно присаживаясь на край клетчатого дивана.
— Так Наруто интересуется Саске не только в дружеском смысле? — для неё, кажется, это не новость. Пейн гадает, зачем она спрашивает.
— Не только.
Пауза долгая, страшная. Конан теребит в руках мягкую ткань кардигана, смотрит в одну точку немигающим взглядом.
— Ты уверен, что он всё ещё... — она сбивается, — что ничего не изменилось?
Яхико кивает.
— Ничего не изменилось. И не изменится. Это настолько бросается в глаза, что даже Наруто что-то заметил.
— Я не хочу, чтобы с Наруто что-то случилось, — честно шепчет Конан. Ее ладонь сжимает руку чуть повыше локтя, — поговори с ним.
Пейн криво усмехается, остывший чай после короткого звона растекается по старой, шершавой поверхности стола.
— Если Наруто узнает, он точно никогда от них не отвяжется.
— Тогда что нам делать?
Часы шумят в углу. У Джирайи в кабине работает телевизор. Из-за двери слышны короткие реплики диктора.
— Я не знаю. Не знаю, Конан. Я не могу запрещать Наруто вечно — он заподозрит, и будет только хуже. Предупредить Итачи тоже не могу, я ему не доверяю. А узнает сам — будет совсем плохо. Еще этот Саске, глупый ребёнок. Боже мой, ты бы видела. Если бы ты только видела, как он на него смотрит. Это невозможно.
Дверь комнаты Наруто скрипит на мгновение. Но шагов не слышно. Тихо, словно на кладбище.
— Судная Ночь завтра, — вдруг говорит Конан едва слышно, — закончим этот разговор после неё.
Наруто наконец появляется в гостиной.
Молча подбирает с пола учебники и садится на диван, открывая книгу.
— Мне нужно идти, — говорит Пейн, поднимаясь. Целует Конан в щёку на прощанье и вскоре исчезает за громко хлопнувшей входной дверью.
Конан и Наруто сидят рядом достаточно долго.
Опять начинается дождь, его шум отвлекает от ровных строчек учебника.
— Наруто, — Конан складывает руки на коленях, смотрит мягко и, наверное, извиняющееся.
Ей вдруг отчего-то гадко, обидно и очень, очень хочется что-нибудь для него сделать.
Младший Узумаки не отвечает. Смотрит уже полчаса в одну страницу, не отрываясь, будто написана она на чужом языке.
— Наруто, — Конан зачем-то оглядывается, медлит немного, — ты...ты можешь пойти, если хочешь.
Наруто резко захлопывает книгу. Смотрит с плохо скрытой радостью и сомнением.
— Куда?
— Ты хотел пойти к Саске. Ты можешь пойти, я не скажу Яхико. Но, пожалуйста, будь осторожен.
Наруто быстро поднимается, поспешно оглядываясь в поисках телефона.
— Да, да. Пейн говорил мне.
— Нет, — она легко касается его руки своей, — пообещай мне кое-что.
Джирайя за дверью громко ругается. Грохот — скорее всего, от пинка по стулу. Телевизор затихает.
— Наруто, ты не будешь афишировать свои отношения с Саске. Ты никому и никогда про них не расскажешь. Пообещай мне. Сейчас же.
Наруто удивлён так сильно, наверное, впервые за последние полгода.
Просьба кажется ему странной и чуть глупой, но он послушно кивает, улыбаясь.
Конан теперь заметно спокойнее.
Она чувствует, как с плеч сваливается нечто давящее и горько-тяжелое.
***
У Саске просторная квартира на пятнадцатом жилом
этаже. Уютная гостиная, бильярдный стол и система безопасности мистера Сэндина.
Гудит телевизор в преддверии новостей о завтрашнем дне.
Учихи одеты не слишком официально. Гармонируют с хорошо накрытым столом в продолговатой столовой, пушистыми домашними коврами и совсем не холодной атмосферой квартиры.
Итачи вежлив почти до тошноты, но Наруто замечает, что он рад компании. Это не вяжется с напутствиями Пейна, но походит на правду.
Саске стоит на кухне, у блестящей раковины. Аккуратно намывает стаканы. Наруто как завороженный смотрит на плавные, размашистые движения его локтей.
— Мы ждём еще кое-кого. Саске, займи пока нашего гостя.
Саске отставляет бокалы, поправляет взъерошенные волосы, опуская рукава свитера до узких запястий.
Наруто совсем не против, чтобы Саске его "занял".
По усмешке, оценивающему, откровенному взгляду голубых глаз Саске угадывает ход мысли. Отводит глаза на ссутулившуюся спину Итачи, раскладывающего салфетки у стола из вишнёвого дерева.
— Орочимару слегка опаздывает.
— Он может вообще не приходить.
— Саске, — успокаивающе, — ты знаешь, что я тоже не в восторге, но так нужно. Иди.
Младший Учиха хмурится, осторожно касается локтя Наруто, проходя в соседнюю комнату.
Квартира выполнена в спокойных тонах с редкими бликами черного. Аккуратна, но не начищена до сладкого лоска и не опошлена позолоченной мебелью.
Приятно пахнет дождем и жаренной курицей.
— Я думал, у тебя здесь дворец, золотые унитазы, красные ковры, — фыркает Наруто, плюхаясь на сиреневое покрывало кровати Саске.
— Мы что, похожи на купцов или цыган? — с неприязнью отзывается Саске, присаживаясь рядом, — Только они тащат в дом всё блестящее.
Наруто приобнимает его за плечи, гладит щекой изгиб шеи.
— Ты чего такой злой сегодня?
— Не в духе.
Наруто смотрит на почти пустой рабочий стол ноутбука на письменном столе. На пузатую тумбочку с горой тестов и книг.
— Что за Орочимару?
Саске вздрагивает, медленно снимает руки Наруто с плеч, так и не отпуская ладоней.
— Друг отца по работе.
— Неприятный тип?
— Более чем. Все время носит эти, — Саске слегка морщится, смотря в пол, — телячьи перчатки. Бежевые. Это просто отвратительно. Каждый раз, когда я вижу, как он бережно стягивает с себя эти нежные, светлые перчатки, мне кажется, я сейчас выблюю свои кишки.
— Саске, — Наруто впервые видит Учиху таким озлобленным, — ты чего?
— И капли от облысения в такой скрипящей блядской коробочке. Такой маленькой с узорчиками из золота. Какая пошлость.
Саске кладёт голову ему на плечо, позволяя себя обнять.
От Учихи пахнет мятой и виноградом, так еле ощутимо и сладко, что кажется, кружится голова.
— И хорошо, что носит. Потому что если он лишится волос, точно можно вешаться.
— Эй, — Узумаки касается губами щеки, — я ведь пришёл.
Саске кивает, поворачивая к Наруто лицо.
Его легкое дыхание греет губы. Накатывает раскалёнными волнами, сосредоточенный взгляд черных глаз шелком скользит по скулам.
Саске машинально убирает желтую прядь волос за ухо, прислоняясь лбом ко лбу Наруто.
— Он мне на день рождения всучил кулон с огромным изумрудом. Как бабе таскает всякую фигню. Я хотел продать, Итачи не позволил. Хорошо, носить не заставляет.
Наруто настороженно смотрит в глаза.
Вспоминает печальное кольцо в плену стеклянной коробки.
— Тебе не нравятся драгоценности?
— Не такие, в которых я похож на бабу или цыгана.
Наруто смеётся, треплет ласкающие ладонь черные волосы.
Трель звонка раскатывается долгим острым эхом, заставляет содрогнуться и прийти в себя.
На первый взгляд Наруто не замечает в Орочимару ничего особенно отвратительного.
На нём действительно одеты тонкие, светлые перчатки, который доводят Саске до тошноты, но Узумаки это не кажется чем-то особенным.
От Орочимару сильно пахнет дорогим парфюмом, воском и гнилью.
Единственное, что удивляет Наруто — большой, вульгарный перстень с изображением медузы на большом пальце с неостриженным желтым ногтём.
Все движения Орочимару размеренны и точны, аккуратны до слабоумия.
Саске здоровается с ним спокойно, почти не заметно, что через силу.
За столом беседа идет лениво и неспешно.
По телевизору рассказывают про засланных агентов, безуспешно пытающихся помешать свершению Судной Ночи. Не забывают, конечно, о Хашираме.
На этом моменте повисает неловкая, скользкая пауза следом за которой идет резкая смена темы.
— Не понимаю, почему столько суеты разводят вокруг этого человека.
Наруто переглядывается с Саске, силой заставляя себя молчать.
— Этот человек, — спокойно продолжает Орочимару, запивая слова вином, — не представляет никакой угрозы.
— В отличие от Вас, — нервно шепчет Наруто, подавляя усмешку.
Орочимару не слышит, смотрит заинтересованным взглядом на телевизор, медленно смакуя вино.
Саске незаметно качает головой, призывая молчать.
Вечно этот идиот ляпает всё, что в голову придёт. Откровенно говоря, Саске даже слабо верится в его убеждения.
И Наруто, конечно, невдомёк, что Саске за него ответственен на сегодня.
"На твоей совести" — звучит в голове равнодушный голос Итачи, и Саске качает головой уже чуть заметнее.
После ужина Саске пропадает из поля зрения всего на несколько минут.
Итачи складывает тарелки в раковину. Движения у него угловатые, нервные.
— А где Саске?
Старший Учиха сжимает края раковины. Побелевшие губы слегка дрожат — Наруто с изумлением понимает — от ярости.
Узумаки резко отходит от стола, идет к дверному проёму, чуть не сбив по дороги тумбочку.
— Наруто. Стой, — быстро говорит Итачи, но Узумаки не слушает.
Это все окончательно перестаёт ему нравится.
Дверь из ванной распахивается прямо перед носом.
Саске впечатывается в него. Раздраженный и растрёпанный.
— Саске?
— Отпусти.
— Саске, — Наруто проводит пальцами по щеке, — ты...
— Не трогай меня.
Чертов Учиха ни одного движения не делает, чтобы отстраниться. Повторяет только, как заведенный, холодно и злобно.
Наруто приходится его слегка встряхнуть.
— Наруто? — кажется, с искреннем удивлением спрашивает Саске, оглядываясь.
Когда из ванной следом выскальзывает Орочимару, Наруто теряет терпение окончательно.
— Ты что там делал?
Саске выглядит слегка дезориентированным, поэтому не двигается, смотря куда-то через плечо.
— Мыл руки. Или в обществе, подобном Вашему, это не принято? — Орочимару учтиво улыбается, касаясь ладонями друг друга.
Наруто медленно отодвигает Учиху в сторону. И выглядит это настолько угрожающе, что даже немножко смешно. Итачи, реализовавшийся в проёме, должно быть, вообще ничего не замечает, погруженный в попытки привести в себя брата.
Ситуация выходит из-под контроля, и Орочимару начинает это забавлять.
Улыбка тает у него на губах, когда Наруто каким-то странным жестом начинает закатывать рукава.
— Саске не может морду набить. Он у нас интеллигент. А я набью.
Итачи даже не успевает среагировать.
Удар получается резким и немного неумелым, но, кажется, у кого-то ломается нос.
Крови много. Действительно много, и Наруто на мгновение пугается даже сам.
Орочимару медленно достаёт платок, также неспешно оттирает с лица кровь.
Наруто честно не ожидает, что получит сдачи.
Однако это происходит.
Драка завязывается какая-то несдержанная, почти животная. С стен с грохотом падают рамки. Наруто пару раз впечатывается ладонями в их расплюснутое стекло до того, как Итачи все же приходит в себя, чтобы разнять их.
Старший Учиха держит Наруто за шиворот и смотрит так, что становится не по себе.
— Здесь не вокзал и не пьяная попойка, если ты заметил.
Орочимару оттирает платком кровь с рук, смотрит спокойно и леденяще, словно холодное масло заливают в горло.
— Прощу за него прощения. Мой брат впредь будет более осмотрителен с выбором друзей. Позвольте мне... — голос Итачи становится железным и неоднозначным, — позаботиться о том, чтобы он больше не смог вытворять подобное.
Орочимару кивает.
— Отдаю вам его на воспитание, — Наруто кажется, что он действительно вляпывается в проблемы. Слова Пейна эхом раздаются в голове. Черт, Яхико его просто придушит, — а мне уже давно пора.
***
— Хороший удар, — первое, что слышит Наруто, когда дверь за Орочимару бесшумно закрывается.
Итачи чуть касается плеча, смотрит чуть извиняющееся — Наруто даже не верится.
Не он ли собирается "позаботиться о нём"?
Он.
Но Итачи смотрит спокойно, улыбается одними глазами, и Наруто расслабленно выдыхает.
— Я не собираюсь "всё улаживать", — на всякий случай уточняет Итачи, — тебе повезло, что у тебя есть возможность творить такие вещи. Но Наруто, Орочимару...
— Черт подери, да будь он хоть Отцом Основателем, мне всё равно.
Саске и Итачи переглядываются, и это кажется на самом деле странным.
Итачи вздыхает, достаёт из аптечки перекись и пушистую вату.
— Я пойду. Сделаю так, что этот инцидент мы все вычеркнем из памяти, — Итачи оглядывается, его взгляд на мгновение становится нечитаем, — скоро вернусь.
На какое время наступает тишина.
Слышен только шум воды из кухни.
— У тебя очень умный брат. И кажется, он начинает меня уважать, — Наруто дружелюбно усмехается, осторожно доставая из запястья маленький кусок стекла.
Саске, не сказавший до этого ни слова, сидит на кресле, скрестив руки на груди.
Его лицо, напряжённое и слегка покрасневшее, кажется Наруто отчего-то ещё более привлекательным.
— Теперь понимаю, — пальцы смыкаются на белой баночке перекиси, — почему Орочимару тебя бесит.
— Ни черта ты не понимаешь. Я по-твоему кто, твоя барышня? — сухо спрашивает Саске. В речи скользит сдержанная ярость.
Наруто неловко улыбается, пододвигается ближе, успокаивающе скользя ладонью по побелевшим костяшкам пальцев Саске.
Учиха отдёргивает руку. Все линии его лица словно заостряются, глаза переливаются презрением.
— Нет. Ты — Саске, — его имя перекатывается на языке шершавым мёдом и клюквенной мякотью, чередой трепетных шипящих согласных.
Таких, что до холодка под сердечной мышцей.
— Кто тебя просил лезть не в своё дело? — Саске вырывает у Наруто перекись одним точным, изящным движением, словно всю жизнь только этим и занимается, — руку дай.
Ладонь попадает в прохладный плен учиховских пальцев.
Кожу холодят бесцветные капли.
Вата в осторожных руках Саске стирает розоватые кровавые разводы.
— Тебе лучше? — вдруг спрашивает Учиха, неумело оборачивая вокруг смуглой ладони сетчатый бинт, — Идиот.
Наруто не улыбается. Смотрит немигающим взглядом на макушку Саске, на плавную линию его ключиц, тонкие пальцы на фоне его смуглой кожи, баночки перекиси и каких-то газет.
— Не лучше.
Саске прижимает ладонь Наруто к своей шее, позволяя чуть скользнуть пальцами под границу свитера.
— А так?
Дыхание перехватывает, словно рука сдавила горло.
Учиха смотрит внимательно, настороженно, но руку не отпускает.
Кожа у него горячая, в мутном свете ламп — будто жемчужная.
— Лучше, — кивает Наруто, замирая, когда рука Саске начинает двигать его ладонь ниже.
Под пальцами — нежность свитера, тепло плоского живота.
— Саске...
Учиха усмехается. Вспоминает как будто:
— Ты ведь меня хочешь.
Больше не вопрос, лишь самодовольная констатация.
У Наруто блестят глаза, зрачок беспокойно дрожит из стороны в сторону, как маятник.
Румянец лихорадочный, выжигающий щёки, расползается по щекам. От сухих, чуть потрескавшихся губ, от возможных хриплых криков. От эмоции, затопившей тело.
— Хочу. Но не так.
— Почему? — Саске склоняет голову на бок, спрашивает серьёзно, без заигрываний и шуток.
Наруто пожимает плечами, поднимаясь с дивана.
— Я тебе не проиграю. Никогда и ни в чём.
Саске закатывает глаза, трёт лицо руками.
— Какой же ты дебил, это просто невероятно.
— Сам дебил.
— Не в первый раз ты сегодня себя показываешь, — напоминает Саске, многозначительно кивая на запястья в бинтах.
Мягкие линии губ, приоткрытых и влажных. В свете бледной лампы сводит с ума.
— Хватит, — почти просит Наруто, вздрагивая всем телом.
Под ладонями топорщится обивка дивана.
Запах Саске сильный, приятный, такой, что хочется вдыхать.
Наруто целует его, настойчиво вжимая в мягкую, словно рыхлую поверхность дивана.
Дыхание у него глубокое, влажное.
Сбившееся
Хорошо чувствовать его так — под собой. Гибкого, нервного, покорившегося.
Саске слегка раздвигает ноги, притягивает ближе. Так откровенно и пошло, что Наруто кажется, у него сладкий сироп бежит по венам вместо крови.
Тёмно-карие глаза Учихи в темноте кажутся совсем чёрными, горящими, как тогда у костра.
Снова с бликами — непонятными, но сладостными.
Вишнёвыми с лёгким холодком.
— Саске... — звуки свалялись тяжёлым, продолговатыми комком в горле — не сглотнуть.
Глаза привыкают к темноте.
К греющему, слабому пламени учиховского взгляда — нет, не привыкают.
К Саске не привыкают.
Ладони скользят под кашемировый свитер. Терпко-бордовый, мягкий.
Наруто чувствует интимное прикосновение к коже, лёгкую шероховатость мурашек.
Саске позволяет себя целовать. В губы, нос, шею, легкую ткань свитера и бархат кожи чуть пониже ключицы.
Пальцы переплетаются машинально, не с первого раза.
— А твой брат знает, что мы...ну?..
И дрожь под смуглыми пальцами, незаметная, почти болезненная:
— Мы — что?
— Не знаю, — честно говорит Наруто, приподнимаясь и сажая Саске к себе на колени.
Учиха молчит.
Отстраняется, тяжело откидываясь на диване.
Тишина настаёт звенящая, грузная, нависшая, словно ветвь перезрелого винограда.
Промельк фар, тени, светящиеся желтые пропасти чужих окон.
Небо сейчас словно польётся на землю липким месивом с крапинками созвездий.
— Итачи думает — мы друзья.
Наруто вздрагивает. Острая, непонятная боль колет. Он съёживается в углу дивана, прислоняет ладони к вискам, словно в рекламе таблеток от головной боли.
— Мы и есть друзья, Саске.
Горькая усмешка — будто взятая откуда-то из другого мира, другого времени, других обстоятельств.
Но всё та же. Родная.
Наруто вздрагивает.
— С каких это пор?
— Всегда.
Саске кладёт голову ему на плечо. Смотрит на небо. Полоску горизонта в узоре едва заметных, округлых облаков.
— Ты всех друзей так лапаешь?
— Нет.
Губы прислоняются к макушке.
— Брат скоро придёт.
— Я пойду.
— Пойди.
Никто так и не двигается с места.
— Саске...
— Ладно.
Наруто резко отстраняется. Смотрит холодно и не так.
— Что "ладно"?
Учиха фыркает. Разминает шею плавным, соблазнительным движением.
— Догадайся, добе.
Добе смотрит странно, ищет на полу потерянный мобильник.
— Пари хочешь выиграть?
— Я выиграю.
— Выиграешь, — кивает Наруто.
Наклоняется, целует Саске в щеку. Спрашивает тихо:
— Когда?
— Завтра. Приходи.
— Приду.
В прихожей скрипит дверь. Звон брошенных на тумбочку ключей.
— Придёшь.
Наруто кивает Итачи на прощанье и выскальзывает за дверь.
Итачи идёт к Саске в гостиную, Садится рядом, наблюдая за отстранённым выражением лица Саске, прикушенной губой, едва заметной царапиной на изгибе локтя.
А в небе только раздаётся красно-зелёный гром запоздалого салюта.
Глава шестая: Бледная гильотинаВ метро совсем душно и многолюдно. Саске не отрываясь смотрит в длинные строки книги, пока Киба и Наруто пытаются перекричать грохот поезда.
Голова кружится от запаха пота и духов, Учиха старательно скрывает свое презрение.
Рука Наруто на его талии, слегка липкая, раздражает.
Киба говорит, говорит без умолку, его не останавливает ни шум метро, ни угловатая смесь локтей, ног, кепок, передвигающаяся по залам и вагонам бесконечными волнами.
До Судной Ночи остается не более семи часов.
— А вы что теперь? — Киба щурится, тянет руки в карманах, оттягивая толстовку.
— В смысле?
— Ну, вместе?
Саске не отводит взгляда от книги. Несколько черных прядей липнут к шее, намертво завлекая себе взгляд. Кожа у Саске чуть влажная, гладкая, с едва заметной сеточкой родинок немного пониже шеи.
Наруто тоже не отвечает, улыбается как-то глупо, утыкаясь носом в черные волосы.
Какое-то время они молчат, смотря вниз, на лозы босоножек и шлепанцев вокруг белых, как мел, ног жителей столицы.
— Что будешь делать на Судную Ночь?
— Думаю, мы с отцом опять сходим поохотиться на догхантеров, — с воодушевлением говорит Киба, подпирая собой дверь с потертой надписью "Не прислоняться", — эти ублюдки просто меня вымораживают. А ты, Учиха?
— Как всегда. Мы с братом просто запрёмся и посмотрим новости.
Что-то странное есть в этой фразе. Саске говорит, как персонаж высокобюджетного фильма ужасов, и Наруто это на самом деле не нравится.
Черной пеленой мелькает туннель. Потертая, пестрая реклама предлагает купить шубу на третьей улице.
Женщина рядом везет в бледно-зелёном, похожим на медузу пакете спелую, чуть помятую клубнику. Ее удушливый запах завитками дурманит рецепторы, если бы сейчас началась Судная Ночь, женщину бы точно убили за пакет хорошей, приятной клубники, и голова ее стала бы такой красной и мятой от ударов.
Поезд останавливается, болезненными импульсами проезжая еще несколько метров.
— Ну что, дай, пёс, на счастье лапу, — Наруто фыркает, пожимая Кибе на прощание руку, — безопасной Ночи.
— Безопасной Ночи, Наруто, — Киба бьет Саске по книге, кривя чуть дрожащую линию губ, — Учиха.
— Безопасной ночи.
Киба исчезает вместе с долговязым потоком где-то среди светлых мраморных стен.
— Следующая остановка — Библиотека имени Отцов Основателей, — монотонный голос прерывают аплодисменты захлопнувшихся дверей.
Катакомбы метрополитена в жару — настоящий кошмар, не спасают даже слабые кондиционеры. Вагон забивают мужчины в полосатых рубашечках.
Выход из этого потно-мраморного кошмара — туннель со светом в конце.
На улице также душно и суетливо, но несравненно лучше.
Небо похоже на расплавленную лазурную жижу.
Наруто и Саске бредут к остановке, шаркая ногами по горячему асфальту.
Идти приходится через сквер. Пушистые ветви вишневых деревьев грустно нависают над дорогой.
В сквере раздают воздушные шарики и катают детей на каретах и лошадях. Пахнет клубничным мороженым и детскими слезами.
Наруто вспоминает, как в прошлом году резная открытая карета с тройкой взбесившихся лошадей здесь чуть не сбила с ног нескольких прохожих. Эта сцена западает в душу, наверное, на всю жизнь. Сине-алая, громкая карета и трое сероватых лошадей, с отчаянным рвением тащащих её в три разные стороны.
На душе неспокойно, прикосновение ладони Саске не спасает. В голове все еще звучит звонкий топот двенадцати копыт.
В центре, на площади, собирается много народа. Высокий человек с золотой цепью на шее возмущает толпу. Наруто узнает в нем Хидана, Саске упрямится и не хочет идти.
— Только Отцы Основатели поднимут с колен нашу Нацию. "Да" — Судной Ночи. "Смерть — шпионам Нейтральной Зоны", — Хидан кричит так, что у Саске сводит уши, а чертов добе застыл посреди дороги, как вкопанный.
Вдруг Хидан замолкает, переводит расширившийся взгляд на Наруто, и Учиха понимает, что вот теперь они точно вляпываются во что-то неприятное.
— Граждане, вы только посмотрите на этого блондина.
Несколько десятков голов машинально поворачиваются к ним. Становится прозрачно тихо, только шумят карие вишни.
— Как вы думаете, кто это?
— Добе, пошли-ка, - Саске настойчиво тянет Наруто дальше, а тот нервно улыбается, смотрит назад — на ровные, ничего не выражающие лица людей.
— А это, дамы и господа, Наруто Узумаки. Приемыш Джирайи. Сынулька этого экстремиста и ублюдка. Из-за таких, как он, никогда не будет покоя. Они разрушают нас изнутри своими бульварными книжонками. Уничтожить таких, как они, — высшее очищение. Слава Судной Ночи, слава Отцам Основателям, слава Возрожденной Нации.
— Это все Хаширама Сенджу и его сообщники мутят воду во пруду, — бабушка в чинном платочке с мелкими зелеными цветочками говорит громко и резко, как обычно кричат друг другу на стройке, — Его руками деньги из казны пропадают, чай и революцию во Втором Государстве он устроил, а не удивлюсь вот.
Наруто думает, что перед Судной Ночью жмурики всегда впадают в какие-то странные крайности, но сегодня это действительно все границы переходит.
— Фу, гадости какие, — в рюкзаке отыскивается белый ком спутанных наушников, Узумаки все также позволяет Саске тащить себя через скопление нервных граждан и гражданок.
— Креста на тебе нет, мальчик, — тихо говорит ему пожилая женщина с ленточкой вокруг запястья, когда они уже покидают площадь.
— Саске.
На шумной, пыльной дороге молниями проносятся машины, все исполненные какого-то необыкновенного движения.
— Ты не передумал?
Учиха искоса смотрит на него, и Наруто замечает, что глаза у него чуть раскосые с очень широкой темно-карей радужкой.
— Ты спрашиваешь это пятый раз за сегодня.
Наруто выдыхает. На конце дороги маячит его автобус с рекламой каких-то счастливых детишек.
— Я тогда приду. Вещи закину только.
Саске кивает, смотрит на ровную линию домов напротив.
— Быстрее давай. В половине восьмого ты должен быть дома.
— Будто без твоих напоминаний я бы забыл, что сегодня Судная Ночь.
Учиха пожимает плечами, машинально провожая Наруто до прозрачных дверей автобуса.
С него-то и забыть станется.
Время они выбирают все же неудачное для своих амуров. Перед Судной Ночью бы ножи точить или молиться, а не трахаться по-быстрому, чтобы выиграть какое-то странное пари, которое, Саске уверен, Кибу уже и интересует не так сильно.
Глупо это как-то, но пасовать не хочется из принципа. Просто потому что Наруто и потому что предчувствие нехорошее. Склизко как-то на душе. В воздухе громом пахнет и гарью.
Наруто как раз бесшумно открывает входную дверь, когда слышит знакомый, чуть усталый голос из-за закрытой кухонной двери.
— Ты не понимаешь, Джирайя, — глухой звук отодвинутого стула щекочет нервы притупленным лезвием, — они обвинят во всем нас. Мы подорвали экономику. Мы до этого довели. Мы украли все деньги и информацию. Ты понимаешь, что ему здесь не место сейчас? Это опасно.
Узумаки прислоняется лбом к бежевой двери, прикрывая глаза.
Это не первый раз, когда он слышит разговоры на подобные темы.
Дверь распахивается громко и нарочито внезапно, обрезая тонкую нить важного, кажется, разговора.
Хатаке приветственно машет Наруто рукой, поднимаясь со стула.
— Надеюсь, идешь учить мой предмет, Узумаки. Не забудь, за тобой должок.
Хатаке, наверное, один из лучших репетиторов, каких вообще можно найти. Наруто думает, что делает к нему задания только потому, что стыдно выглядеть глупо перед кем-то столь образованным и известным.
— Что случилось?
— Иди в свою комнату, Бога ради, — Яхико устало трет лицо руками, откидываясь на тонкую спинку жалобно скрипнувшего стула.
— Я сейчас ухожу.
— Куда?
— Гулять.
Кажется, Яхико только и ждет какого-нибудь эдакого ответа, чтобы сорвать свою кипучую раздражительность.
— Ты ненормальный? Судная Ночь...
— Еще через несколько часов. Я вернусь домой к началу.
— Не вернёшься — врежу, — предупреждает Пейн, прежде чем дверь вновь дребезжит от удара.
Наруто сильно пинает рюкзак, закрывая за собой дверь в ванную.
Пол холодит кафельной, зимней прохладой.
— Ненавижу вас всех.
В душе становится легче. Вода ласкает чуть теплыми мазками лицо и плечи, перед глазами маячит многообещающий образ Саске, и недовольство тает сахарной ватой на губах. Рождает вкус чего-то спокойного и сладкого.
Из дома выходить легко и хорошо. Разговоры не для детских ушей за кухонной дверью уже не такие и надоедливые. Кожа пахнет водянистой свежестью, а в мыслях и пусто, и ясно.
Теплый день уже пронизан вечером, его розоватыми нитями и бликами темного неба.
Наруто ныряет в пестрый поток толпы, двигаясь к метро.
Саске будто маячит под дверью — дверь открывает сразу и настежь.
От него тоже пахнет душем и собранными в кучу мыслями.
Тянет Наруто в квартиру, цепляясь за ладонь словно японским боевым захватом.
Усаживает на диван в гостиной, а сам остается стоять. Смотрит настороженно, хмуро, всем видом спрашивая: "точно?".
Наруто закатывает глаза, тянет к нему ладони.
Под боком хрустит чисто отглаженная наволочка подушки.
Саске выглядит таким уязвимым. С тяжелым взглядом, сжатыми губами и ворохом ветреных, тягучих мыслей.
В окно врывается поток воздуха — будто тяжелый, облегченный выдох.
Точно.
Учиха бархатно смотрит на Наруто, садится на пол, обхватывая руками его колени.
Губы прижимаются к тугой поверхности джинс, слегка прикусывая ткань, скользят выше.
Наруто смотрит на растрепанный черный ворох волос, машинально ласкает кожу головы ладонями. Саске раздвигает ноги, всем телом прижимаясь к поверхности дивана, медленно тянет молнию вниз, усмехаясь чему-то своему, недоступному.
Губы у него тонкие, шершавые. Ласкают сначала легко — только головку. Кожу опаляет влажное дыхание: Саске выдыхает, бросает мимолетный взгляд на Наруто и берёт в рот.
Туго и горячо, язык Саске изворотливый, трепетный. Наруто завороженно смотрит на плавные движения головы Саске между своих ног.
Сломленные дрожью, липкие ладони накрывают член у основания, слегка сжимая, Учиха берет уже глубже.
Наруто тихо стонет, ощущая язык Саске, сильно нажимающий на проступающие вены. Колкие черные пряди лезут в лицо, Наруто заправляет челку Учихи за ухо, вздрагивая, когда Саске мягко задевает его зубами.
Наруто закрывает глаза, откидываясь на диван, одной рукой только заставляет Саске брать глубже и отсасывать усерднее — так хорошо.
Узумаки машинально скользит взглядом по двери, представляет, как в нее кто-то заходит. Саске его, конечно, не увидит — он так занят, большими пальцами массирует основание члена, губами сминая головку.
— Черт, Саске. Быстрее, — рука сильнее упирается в затылок, Наруто опускает взгляд, замечая как Саске, раздвинув ноги, трется бедрами о диван. Даже сейчас сволочь умудряется думать прежде всего о своем удовольствии.
— Нет, так не пойдёт, — голос хриплый, мокрый, Наруто рывком поднимается с дивана, отрывая от него и Саске, отчего тот протестующе мычит, прогибается, цепляясь пальцами за за ноги Наруто.
Теперь Саске берёт гораздо лучше. Чуть постанывает от пошлой позы и уставшей челюсти. Наруто чувствует вибрацию его голоса, приятной колкостью скользящей вдоль кожи.
Наруто прижимает к затылку Учихи вторую ладонь, ускоряя темп. Саске дергается, не успевает, отчетливо чувствует, как головка задевает горло, как нос щекочут волосы на пахе. Саске не успевает за ритмом, язык как придется ласкает член в гармонии с тихими стонами. Наруто прикрывает глаза, успокаивающе дергает за прядки — у Саске получится.
И вправду получается, Учиха подстраивается, позволяя трахать себя в рот.
Наруто чувствует, как Саске прижимается бедрами к его ноге, как раздвигает свои колени, стараясь потереться о него промежностью.
Это выводит до зуда и вспышки головой боли, Наруто с тихим рычанием отстраняет от себя Саске, толкая его на диван.
Учиха тихо стонет, утыкаясь носом в подушку. Наруто быстро стягивает с него джинсы и нижнее бельё.
Смуглые ладони нажимают на поясницу, заставляя прогнуться. Саске дергается, ощущает на губах привкус спермы, кажется, она есть даже на лице.
Наруто трется членом о его промежность, несильно нажимая членом на анус. Выдавливает на пальцы смазку, проникая внутрь. Саске там горячий и влажный, судорожно сжимается вокруг его пальцев.
Наруто растягивает его медленно. Мучительно-долго. Саске хорошо, действительно хорошо, Наруто массирует пальцами простату, и бедра Учихи резко подаются назад.
Саске хочет чувствовать всё. Наруто знает, знает — это наверняка, но медлит, специально, тягуче, трахая Учиху пальцами все сильнее.
Наруто переворачивает Саске на спину, улыбается натянутой, быстрой улыбкой, аккуратно обхватывает ладонью запястье Учихи, приближая его к члену.
На ладони — прохлада смазки, Наруто бережно размазывает ее по ладони, уделяя внимание каждому пальцу.
У Узумаки, кстати, больше. Больше, и Саске это понимает, послушно скользя перепачканными в смазке пальцами по члену. Липкие, острые пряди липнут к мокрой коже лица, Саске тяжело смотрит на Наруто, слегка прогибаясь: сейчас.
Наруто кивает, вдруг гладит Саске по голове, переворачивая на бок.
Осознание лезвием скользит по нервам, Саске старается приподняться, чувствуя, как Наруто закидывает его ногу к себе на плечо.
Дьявол подери, это слишком. Пальцы Узумаки скользят по анусу, втирая в кожу смазку.
На боку неудобно, грязно и пошло, Саске смотрит на большое зеркало у стены, видит, как Наруто оставляет бутылочку, как наклоняется над ним, мимолетно лаская языком кожу колена. Головка скользит меж ягодиц, он поудобнее перехватывает Саске за ногу, прикрывая глаза.
— Черт, не...ах-хах... не так. Наруто...
Член входит плавно и глубоко, Саске прошибает дрожь до кончиков пальцев. Наруто так глубоко в нём, что Саске кажется, он просто не сможет. Ему жарко, душно, Наруто глубоко и сильно трахает его, нависая сверху. Саске ярко ощущает каждый сантиметр, так глубоко, невозможно глубоко в себе.
Наруто опирается руками о подлокотник дивана, низко склонившись. Саске отчетливо чувствует густой запах его пота, рельефность члена, трахающего его.
Движения размашистые, Саске слегка качает вперед-назад по дивану. Сдавшись, Учиха слегка двигает бедрами, позволяя войти ее больше.
— Ох, да, — хрипло звучит над ухом, Наруто резко входит к него, вырывая из горла крик, — опустись немного. Да, вот так. Дьявол, Саске, двигайся, давай...
Учиха послушно, коротко двигает бедрами, насколько позволяет положение. Сухо вскрикивает, Наруто сильно задевает простату, поднимая его ногу выше.
Узумаки чувствует себя как никогда потрясающе, Саске так сжимает его, так дрожит, извиваясь под ним, слабо позволяя себя трахать.
В зеркале видны сплетения их тел, видно, как поджимаются пальцы Саске при каждом резком движении. Такой быстрый темп для него тяжело — Наруто понимает, но и не думается остановиться, он видит, как Саске хорошо, как закатываются его глаза и как цепляются его пальцы за обивку дивана.
Учиха кончает, изогнувшись всем телом, сжимая зубами подушку — горло раздирает от криков и острых, как ножи, вздохов.
Наруто вбивается в его обмякшее тело какое-то время, наслаждаясь расслабленностью и покорностью ублюдка, а потом кончает, навалившись сверху.
Саске в прострации смотрит в потолок, ощущая сперму Наруто, и думая, какого черта им теперь делать с диваном.
Реакция Итачи может быть непредсказуемой — Учиха чувствует это почти интуитивно.
Узумаки крепко держит его за плечи. Саске чувствует его, взмокшего, уставшего, всем телом.
— Обивку бы застирать, — первое, что говорит Наруто, осторожно выскальзывая из тела Учихи, — черт, Саске, сожмись, а то и это придется отстирывать.
Саске хочется послать его нахуй. Внутри кипятится непонятная злоба.
— Отвали от меня.
Наруто удивленно поворачивается, гладит его по бедру, усаживаясь рядом, на полу, перед лицом Учихи.
Смуглые пальцы острожно гладят скулы, Наруто наклоняется, прижимаясь щекой к щеке Саске.
— Прости.
Саске выдыхает, устало прикрывая глаза. Обивку и впрямь придется стирать.
— Надо в душ.
— Может, я лучше тебя в кровать отнесу? — Наруто резко вскидывает Учиху на руки, удобнее перехватывая под коленями.
— В душ.
Наруто чувствует мокрые и жесткие волосы Саске на своем плече, и это ощущение почему-то кажется ему таким нужным и интимным.
Он оставляет Учиху в ванной, находит на кухне новую губку в блестящей, прозрачной упаковке.
Пятна отходят на удивление хорошо, а из ванной слышится гармоничное, звонкое шипение душа.
Наруто устало упирается ладонями в холодные края раковины.
В душе все как-то крутится-вертится, и стыдно, и мучает вязкое ощущение неопределенности.
Дверь в ванную находится как-то сама-собой. Чуть сместившаяся, из красного дерева со вставками разноцветных минералов тонкой полоской в самой середине.
Но что самое важное — открытая.
Саске замечает его сразу, смотрит прямо в глаза, разглаживая узкими ладонями мокрые черные пряди.
В ванне душно, стекло заболело бледным, тонким слоем пара.
Пахнет глубоким запахом грейпфрута и теплой воды.
— Сквозняк, — нервно бросает Саске, отворачиваясь.
Наруто медленно закрывает дверь.
Острожно делает шаг к широкой, чуть приплюснутой ванне.
Учиха не двигается. Гипнотизирует спокойным взглядом из-под мокрых ресниц.
Когда Наруто перешагивает белый бортик, с грохотом свалив в ванну шампунь и мыльницу, Саске даже не огрызается, отворачиваясь к стене с таким видом, что у Узумаки перехватывает дыхание.
Саске весь мокрый, гладкий и гибкий словно змея.
Ладони фиксируют бедра, Наруто прижимается к бледным губам, обводит языком нижнюю губу, проникая внутрь языком. Учиха выдыхает, чуть склоняет голову. Целует сам, запуская пальцы в светлые волосы. Наруто поворачивает его лицом, вновь целует, жадно, лихорадочно, ловя дыхания и сходя с ума от ощущения языка Саске мягко ласкающего его нёбо.
Учиха кладет ладони на живот Наруто, выдыхает, обхватывая рукой член. Чуть сжимает, обхватывая пальцами, медленно и сильно двигает вниз. Рука у него мокрая и горячая, Наруто чувствует едва заметную дрожь пальцев.
Смуглые ладони давят на поясницу, Узумаки быстро целует шею, раскачиваясь бедрами, вжимает Саске в прохладную стену.
Руки обхватывают ягодицы, заставляя чуть приподняться, Саске вздрагивает, цепляясь одной рукой за плечи.
— Саске, я хочу тебя.
Губы обжигают ушную раковину. Наруто отрывает ладони Саске от своего тела, прижимая их над головой, окидывая взглядом его тело.
Саске хрипло стонет, когда Узумаки начинает тереться об него членом, сильно вжимая в поверхность стены.
— Стой, — дыхание сбитое, ноги скользят по белому полу, Наруто обводит губами сосок, чуть прикусывая и даже не думая остановиться, — не на весу.
— Какие мы привередливые, — Узумаки усмехается, губы сверкают тонкой линией и широкими капельками воды, — как же хочет Ваше Сиятельство?
Саске бросает на него едва-злой, мимолетный взгляд, поворачиваясь. Прижимается щекой к стене и закрывает глаза.
Слышит, как Наруто поднимает с пола розоватый гель для душа.
— Черт возьми, Саске, — пораженно звучит где-то в области затылка, когда Наруто раздвигает его ноги и входит быстрым, чуть резким движением.
Учиха хватает воздух жадными, глубокими вздохами, слышит, как Наруто быстро дышит ему в ухо, двигаясь глубже и увереннее.
Вскрики у Саске громкие, хоть и сдержанные, когда Наруто берёт его, он извивается, дрожит, доводя этим до удушливой эйфории.
Ему на самом деле приятно и Наруто кажется, даже больше, чем в их первый раз.
Вдруг Саске вздрагивает всем телом, откидывает голову набок и шепчет, даваясь вздохами и короткими стонами:
— Время...я...Наруто, Итачи же...
Узумаки, кажется, не сильно рад выслушивать подобные предостережения в такой момент. Он толкается в Саске быстрее, глубже, резко подталкивая его назад к стене.
Саске туго прогибается, прячет искаженное удовольствием лицо за острыми прядями челки.
Наруто придерживается за бедра, скользит руками ниже, обхватывая член Саске, лаская — специально — не в такт. В конце-концов, Саске в состоянии это выдержать, раз уж имеет силы говорить с ним о каком-то Итачи.
Учиха сильно сжимает его, слабо хватаясь ладонями за запястье Наруто, смотрит в глаза непередаваемым взглядом, толкаясь бедрами назад.
Наруто толкается грубо, тяжело, чувствуя, что уже на пределе. И задыхающийся, стонущий Саске — тоже.
Дьявол побери, да пусть он придет. Наруто бы посмотрел на его лицо в этот момент.
Чертов Итачи, чертово время, о чем Саске вообще ему говорил?..
Саске вскрикивает, цепляясь пальцами за стену. Наруто видит, как по ней сползают густые белые капли. Он кончает спустя несколько глубоких движений, устало упираясь ладонями в плавный изгиб спины.
Почему-то именно сейчас, чувствуя расслабленного, удовлетворенного Саске в своих руках, Наруто вдруг понимает, что Итачи ему совершенно не нравится.
Он, черт возьми, уже им мешает, даже ничего не зная.
Да и есть в нем что-то такое... в его взглядах, прикосновениях... что-то такое небратское.
От слова совсем.
— Наруто, — зовет Саске, опираясь ладонями на бортик.
Его голос отдает в душе ушатом ледяной воды на голову.
О чем он вообще только думает?
Наруто на мгновение даже становится стыдно.
Саске здесь, его, только его, а он думает о какой-то белиберде.
Учиха окидывает его тяжелым взглядом и отмахивается от помощи, когда они выбираются из ванной.
Позже они просто бездумно валяются на узкой кровати Саске, сминая в ладонях пушистое, большое покрывало.
Времени проходит как будто минут десять, опасное чувство — так часто бывает, когда дремота мешается с реальностью, пятная ее смазанными отпечатками.
Перед глазами маячит потолок и аккуратная стеклянная люстра. Окно открыто — слышен шелест трассы и гул летящего где-то рядом вертолета.
Учиха машинально смотрит на часы, совершенно не замечая чисел.
В голове пусто, но как-то по приятному.
— Есть хочешь? — наконец прерывает грузную, приятную тишину Саске, приподнимаясь на локтях.
— Тебе бы одеться, — Наруто улыбается, потягиваясь, — хочу.
Узумаки приподнимается, удобно устраиваясь лбом на плече Саске.
Вдруг чувствует, что тело Учихи напрягается, как струна.
Становится каменным, жестким. А взгляд застывший и непонятный, но прямой.
— Саске?..
Саске не двигается, вдруг больно хватаясь пальцами за руку Наруто.
— Время, — выдает он так спокойно и жутко, что Узумаки невольно отстраняется.
— Опять ты о своем, — чуть неуверенно, с улыбкой, — Саске, даже если твой брат...
— Наруто, — голос дрожит. Звучит тихо, умоляюще. По телу Наруто шелковой, холодной лентой бежит страх.
Руки Саске трясутся, когда он поворачивает у Наруто расширившийся, полный искреннего ужаса взгляд.
— Наруто...сейчас...сейчас двадцать минут восьмого.
Ровно десять секунд Наруто требуется на осознание всего кошмара этой фразы.
Двадцать минут восьмого.
Цифры въедаются в мозг, а перед глазами — побледневший, но уже успевший взять себя в руки Саске.
Сиреневые мазки комнаты сливаются в бездонный шар.
Двадцать минут восьмого.
Саске — точно чертова гильотина. Все мысли здравые вместе с нерадивой головой отправил в плетенную корзинку.
В никуда то бишь.
По спине ползет дрожь, паника хватает когтистыми лапами, раздирая живот.
И тихо вдруг становится — до кровавой одури тихо, так что из ушей сейчас польется кровь.
Судная Ночь начнется через десять минут, а он почти на другом конце города.
Саске резко поднимается с кровати. Шлепает по полу округлыми, влажными пятками.
Наруто слышит, как грохочет комод в боковой гостиной.
— Возьми.
Перед лицом маячит черная, блестящая поверхность пистолета.
— Это именной. Итачи подарили, таких всего несколько штук в стране. Осторожно, — когда дрожащие, тонкие пальцы смыкаются вокруг оружия, — он заряжен. Стрелять умеешь?
Во рту — будто клочья острой бумаги и сухая, горькая вата. Не сглотнуть, не ответить.
Наруто едва заметно кивает, поднимаясь с кровати.
Липкое, приставучее оцепенение проходит, уступая место суете.
Они с Саске вдвоем бегают и ищут вещи Наруто по всей квартире.
— Прости, — серьезно говорит Саске уже в дверях, — брат не разрешит тебе остаться. Он никому не разрешит. Даже дяде не разрешил...однажды.
Наруто быстро целует его в щеку, нагибаясь, перешнуровывая кеды ловкими, хаотичными движениями.
— Все в порядке, я дойду. Нормально.
Саске опирается руками на тумбочку, следит немигающим взглядом за безуспешными попытками справится с обувью.
— Убери, — выдыхает наконец Саске, отстраняя руки Наруто. Опускается на пол. Более медленными, но сосредоточенными движениями завязывает посеревшие от времени шнурки.
Наруто хватает рюкзак, оглядывается на время, судорожно пытаясь повернуть холодные, резные ключи в дутой входной двери.
— Наруто, — он оборачивается, отпуская ключи, — я...могу тебя спрятать. В шкафу, у себя. Итачи не будет проверять, если ты будешь тихо...
— Нет, — говорит Наруто, грузно наваливаясь на дверь, — нет, Саске. Судная Ночь. Ты ведь знаешь, никому нельзя...
— Чушь, добе, — обрывает Учиха, отпихивая Наруто от двери, — ты со мной не справишься. Тем более в моей собственной квартире. У нас везде камеры и датчики...
— Саске. Это плохая идея. Со мной все будет нормально. Я тебе позвоню, хорошо?
— Если не позвонишь — я сам надену маску и убью тебя. Иди уже. До твоего дома минут сорок быстрой ходьбы.
Дверь хлопает.
Саске машинально берет пульт, нажимая на плоскую, серебристую кнопку.
Квартиру раздирает звук сирены.
Экран мигает синим.
С белым, въевшимся в мозг текстом.
И голос спокойный. Хрупкий, как у девушки в метрополитене:
— Внимание. Это не учение. Ваша система оповещения сообщает о начале ежегодной Судной Ночи, санкционированной правительством. Напоминаем, что услуги полиции, медицинской помощи и прочие аварийные службы будут недоступны в течение двенадцати часов. Да будут благословенны наши новые Отцы Основатели и Возрожденная нация.
Саске выдыхает, проводит пальцем по телефону, снимая блокировку.
Итачи берет трубку почти сразу. Голос у него отстранённый и тихий.
— Ты где?
— Саске. Я, — в трубке звучит тишина, — скоро буду. Ты включил систему безопасности?
Саске закусывает губу, оборачиваясь на незапертую даже дверь.
— Да.
— Хорошо. Поешь что-нибудь. В холодильнике осталась курица.
Саске не отвечает, сбрасывая вызов.
Включает систему безопасности и тяжело оседает на стул.
@темы: Наруто, Время медуз, Наруто/Саске
-
-
29.01.2016 в 03:55